– Вас еще не выпустили из этих стен, чтобы куда-то идти жаловаться, – спокойно осадил его Дешин.
– Что? – захлебнулся от негодования Ерохин.
Однако тон, каким это было сказано, неожиданно вызвал у Ерохина прилив неописуемого ужаса. Он вдруг почувствовал, что майор знает нечто такое, отчего и вправду может закрыть его в камеру. Борис Васильевич снова сел.
– На самом деле положение действительно очень серьезное. – Дешин отложил авторучку. – Человек, в отношении которого были совершены насильственные действия, в какой-то степени имеет отношение к вашим неудачам. Не может быть таких совпадений…
– Каких? – вконец растерялся Ерохин.
– То, что ваша машина в указанное время была у гипермаркета, – доказанный факт. – Дешин выдержал паузу, глядя в глаза Ерохину. – Кроме очевидцев и многочисленных свидетелей, номер, который злоумышленники безуспешно пытались скрыть под другим, запомнили и потерпевшие.
– Потерпевшие, – беззвучно повторил Ерохин, не веря своим ушам.
– Да, – по-своему поняв его, кивнул Дешин. – С гражданином Неверовым была супруга, Неверова Эльвира Амасиковна.
– Какой Неверов?! – пытаясь понять, чего от него хотят, почти крикнул Ерохин.
– Неверов Вениамин Алистархович, – терпеливо повторил Дешин. – Генеральный конструктор «Красногорскавиадвигателя». Насколько я понимаю, он же является генеральным директором этого предприятия.
– Неверов, – окончательно запутавшись, снова повторил Ерохин и поднял на полицейского удивленный взгляд: – Как? Зачем?
– А вы не знаете? – язвительно улыбнулся он.
– Представьте себе!
– А вот господин Путулян нечто подобное даже ожидал.
– При чем тут Путулян?
– Но ведь он отказался от вашего двигателя.
– А Неверов? – Обстановка и обстоятельства были до того новыми и непривычными, что Ерохин не мог сосредоточиться и чувствовал себя словно во сне.
– Ну как же! – воскликнул Дешин. – Именно под руководством Неверова модернизирован и приспособлен для перспективного авиалайнера французский двигатель, который стал для вашего самолета окончательным приговором. А двигатель, как говорится, сердце самолета. Как следствие, отказ финансирования вашего проекта со стороны государства и, напротив, создание всех условий детищу Путуляна.
– Вы хотите сказать, будто я организовал покушение на Неверова? – догадался Ерохин.
– Который ко всему еще является и зятем ненавистного вам Путуляна, – подтвердил его предположение Дешин. – Вы сразу хотели убить двух зайцев.
«Господи, – думал про себя Борис Васильевич, – какая нелепая ситуация!»
– Кроме этого, момент попытки похищения зафиксирован камерами видеонаблюдения, – продолжал Дешин. – На кадрах отчетливо виден, как отвалившийся номер…
– Вы в своем уме?! – взревел не своим голосом Борис Васильевич и вскочил со стула, который с грохотом опрокинулся на пол.
– Успокойтесь! – поднял на него взгляд Дешин.
– Вот это авантюра! – Возмущение перехлестнуло все границы, и Ерохин не слышал никого кроме себя: – Я мог все что угодно предположить, но такое! – он потряс над головой кулаками. – Эх, Эдуард Юрьевич, гад!
– Позвольте. – Дешин откинулся на спинку стула: – О каком Эдуарде Юрьевиче вы говорите?
– Ну как? – Ерохин резко наклонился и поставил руки на стол: – Вы же сами сказали, будто Юрасов напал на Неверова.
– Ну да, – подтвердил Дешин.
– А Вильцын Эдуард Юрьевич несколько дней назад опять предупредил меня, чтобы я прекратил лоббировать свой проект.
– С этого места подробнее, – попросил следователь, снова склонившись над протоколом…
Первый в жизни допрос вымотал нервы. Если сказать, что Ерохин вышел из здания ОВД униженный и раздавленный, значит не сказать ничего. Он был оглушен. Уже оказавшись на улице, Борис Васильевич в мыслях все еще находился там, в душном кабинете за столом, по другую сторону которого сидел следователь Дешин. Это только подумать, с него, дожившего до седин и уважаемого в России конструктора, сейчас взяли подписку о невыезде! Скажи ему еще утром, что к вечеру его будут допрашивать по делу о попытке похищения человека, он бы счел этого человека за сумасшедшего. А сейчас сам считает, что тронулся умом, а все произошедшее привиделось.
– Бред какой-то, – пробормотал Ерохин, оказавшись у проезжей части.
Он огляделся по сторонам, пытаясь сообразить, каким способом теперь добираться до дома.
«Погоди, как ты поедешь домой, не убедившись, что с Юрасовым все в порядке?» – мысленно упрекнул он себя и полез в карман за телефоном.
Однако телефон водителя не отвечал, и Борис Васильевич принялся ловить такси, чтобы доехать до дома, где жил его подчиненный.
Глава 2
Неделя началась снегопадом и ветром. В сочетании это была метель. Марта ушла на работу. Несмотря на непогоду, Матвей дошел до расположенного в двух кварталах парка и пробежал несколько километров по занесенным снегом дорожкам. Вернувшись домой, полчаса позанимался на тренажерах и направился в душ. Поливая себя водой, он вновь вернулся к событиям прошедшей недели. После субботнего допроса Дешин его не тревожил. Оно и понятно, полицейский тоже человек и должен отдохнуть. Наверняка весь вчерашний день пил в своей холостяцкой квартире пиво и смотрел телевизор, а под утро так и уснул в кресле. Сегодня начнет работать лишь после обеда. За ночь Марта выудила из Интернета всю возможную и невозможную информацию, которая хоть как-то касалась деятельности Ерохина. Как оказалось, за последние несколько лет заводы «Евразавиа» не выпустили ни одного нового самолета. Живут за счет модернизации и ремонта старых «тушек» и «аннушек». С момента возникновения объединенной самолетостроительной корпорации «Сарсар», которую возглавил Путулян, заводы и КБ «Евразавиа» сидят практически на голодном пайке. Однако за счет внутренних резервов Ерохин изыскал возможность работы над новым проектом. В начале года уже опробован новый тип перспективного двигателя, который был установлен на летающую лабораторию и уже отлетал несколько десятков часов. Однако создателям Д-1 не удалось шокировать мир, и проект стал хиреть. Одновременно совершил первый полет и новый самолет. Но он оказался и последним. На первый взгляд, ситуация для Матвея была предельно ясна. За лихие девяностые некогда передовое предприятие безнадежно отстало от мировых лидеров. В то же время Путулян, поняв, что самостоятельно российская наука и промышленность не могут стать конкурентом для того же «Боинга», «Аэрбас» и «Миграж», заключил с ними сделку на создание перспективного среднемагистрального российского самолета. «Сарсар Эйч», по словам его создателей, воплотил в себе все лучшее, что есть на сегодняшний день в мировом авиастроении, и в настоящий момент, как говорится, «поставлен на крыло». Как результат, протекция со стороны государства.
