– Кораблев! – не выдержал Цуркан и помахал рукой перед лицом: – Очнитесь!
– Почему я отказался от адвоката? – переспросил Матвей. – Потому что не считаю себя виноватым.
– Странный вы, – хмыкнул Цуркан. – Тогда, возможно, быстрее докажете свою невиновность.
– Ее есть кому доказывать, – заверил Матвей его. – По моему делу проходит Сомова Марта…
– Знаю, ваша сожительница, – кивнул следователь.
– Не сожительница, а жена, – поправил его Матвей.
– Мы опираемся на документальное подтверждение любого факта. Вы не расписаны.
– Ошибаешься, – разозлился Матвей. – Еще как расписаны, – и показал взглядом в потолок: – На небесах.
Двери с грохотом распахнулись, и в комнату вошел Руднев. На этот раз подполковник был в форме. Махнув рукой вскочившему со своего места Цуркану, чтобы тот сел, он упер руки в бока и уставился на Матвея:
– Все упорствуешь?
– Не упорствую, а говорю как есть, – спокойно ответил Матвей.
– На обнаруженном в твоем доме топоре оказались твои отпечатки пальцев, – констатировал Руднев.
– Я в этом не сомневался, – усмехнулся Матвей. – Жена хранит мне верность, и, кроме меня, в доме мужчин не бывает…
– Шутишь? – усмехнулся подполковник. – Несмотря на твои попытки смыть с него кровь потерпевшей, она осталась!
– Я даю тебе слово, что выберусь отсюда и поймаю убийцу Ольги Ивановны, – заверил его Матвей. – Это для меня даже важнее, чем для тебя!
– Да что ты говоришь? – вскинул брови Руднев. – А если нет?
– По-другому и быть не может, – уверенно ответил Матвей. – А чтобы у тебя был драйв, мы поспорим.
– Это интересно, – Руднев переглянулся с Цурканом и вновь уставился Матвею в глаза: – Мне такое предложение от преступника поступает впервые. На что изволите спорить?
– Я не пью, поэтому приготовь десять банок натурального сока…
– Какой предпочитаете? – продолжал дурачиться Руднев.
– Поровну яблочный и апельсиновый.
Руднев протянул через стол руку:
– Цуркан, разбей…
В камере Матвея ждал сюрприз, его спальное место оказалось занятым.
– Не понял, – глядя на громадного рыжего мужика в плотно облегающей мощный торс футболке, протянул Матвей.
За спиной лязгнул засов, щелкнул замок.
Матвей перевел взгляд на сидевшего за столом Тракториста:
– Это кто?
Тракторист пожал плечами:
– Вот, подсадили пятым. Он на свободное место улегся. Сказал Кирпичом его называть…
– Говорили, что занято?
Вместо ответа Тракторист кивнул.
Матвей подошел к кровати. Сложив на груди руки, Кирпич лежал на спине. Почувствовав появление рядом человека, открыл глаза и насмешливо уставился на него маленькими, непонятного цвета глазками.
– Это мое место, – спокойно сказал Матвей.
– Уверен? – не меняя положения, хмыкнул громила.
– Уходи! – потребовал Матвей.
– Нас здесь пятеро, а шконок четыре…
Матвей наклонился:
– Я тоже умею считать.
– Ты предлагаешь мне на полу лечь?
Матвей дернул рукой. Все, что ему требовалось, это спровоцировать наглеца на встречное движение. И Кирпич клюнул. Он поднял руки. В тот же миг Матвей схватил его за большой палец левой руки и резко повернул его к запястью.
Кирпич вскрикнул и сел. Однако тут же повалился на левый бок. Матвей ловко сбросил его с кровати.
– Ты?! – пунцовый от злости бугай вскочил на ноги.
Матвей отпрянул, проваливая его на себя. В тот момент, когда Кирпичу уже казалось, что он схватит его за горло, Матвей присел. Двух ударов, в пах и печень, хватило, чтобы громила грудой бесполезного белка обрушился на пол, скорчился и тихо заскулил…
Раздался лязг. Матвей оглянулся. Двери камеры распахнулись, и в камеру ворвались двое полицейских с дубинками…
Глава 5
– Ну что, хватит на сегодня? – Зыбин взял со стеллажа тряпку и стал старательно вытирать выпачканные в масле руки.
Работа пожилого мужчину изрядно утомила. Свет установленных под бревенчатым потолком ламп темным гримом подчеркнул складки и морщины на его лице. Глаз из-за этих теней почти видно не было. Вместо них появились провалы. Однако движения мастера были бодрыми.
Несмотря на почтенный возраст, Зыбин был еще крепок, тверд умом и руками. Колган лишь загнал машину в небольшую мастерскую, находящуюся в глубине двора. Построенная из бруса, она была оборудована небольшим подъемником, закрепленным на установленной под потолком балке. В полу имелась бетонная яма. Спустившись в нее, Зыбин слил из машины охлаждающую жидкость и масло. Потом снял капот. За полчаса ловко открутил опоры, отсоединил шланги и провода. Колган не успел глазом моргнуть, а он уже обвязал двигатель ремнями и выдернул его из машины.
– У вас гостиница поблизости есть? – заранее зная, что никто его, на ночь глядя, прогонять не собирается, спросил Колган.
– У меня заночуешь, – устало сказал Зыбин, вставляя лежащие на стеллаже ключи в закрепленные на стене зажимы. – Сейчас баньку истопим, попаримся…
Колган взялся ему помогать. Вдвоем они быстро убрали инструмент. Было видно, Зыбин старой, еще советской закалки. Все у него добротно и по-хозяйски. Каждый ключ знает свое место. Даром что живет один. И в руках все горит, и порядок любит. Колган за время, пока Зыбин колдовал над машиной, проникся к нему уважением.
Глядя на то, как старик сметает в угол щеткой мусор, Колган почувствовал смешанный со стыдом – страх. А ведь еще утром он хотел его убить! Куда катишься?
Зыбин выключил свет.
– Неудобно вас стеснять, – оказавшись во дворе, заговорил Колган. – Мало того что работу вам подкинул, так еще и ночевать останусь.
Село погрузилось в темноту. Небо украсили россыпи звезд. Где-то в центре лениво перелаивались собаки.
– Ты мне не работу подкинул, а возможность заработать, – поправил его старик, закрывая свой гараж-мастерскую на замок. – Все, что связано с техникой, мне в радость. А так бы сидел перед телевизором с котом да глупости разные слушал…
Пройдя через просторную веранду, они вошли в дом. Колган стянул куртку и повесил на вешалку рядом с дверью.
– Умывальник в углу, – Зыбин показал на печку. – Я пойду дров принесу.
– Может, помочь? – спохватился Колган.
– Проходи, не стой у дверей, – отмахнулся Зыбин и вышел.
Колган быстро стянул ботинки и огляделся. У окна, выходившего во двор, стол и несколько стульев. Слева шкаф с посудой, напротив старенький холодильник. Справа от входа еще окно, в углу бачок с водой на подставке. Посреди избы печь. Колган шагнул к вешалке и быстро проверил содержимое карманов куртки старика. Кроме клочка бумаги и огрызка карандаша, ничего. Он прошел к шкафу и осмотрел заставленные посудой полки. Здесь лежала потрепанная записная книжка. Колган быстро пролистал ее. На залапанных масляными пальцами страницах были сделаны аккуратные записи разных автомобильных параметров и регулировок. Он бросил блокнот обратно и шагнул к холодильнику. Он оказался выключенным. Оно и понятно – зима. Зыбин использовал его как шкаф. На полочках стояли пакеты с крупой, пачка чая… Колган прошел в зал. Слева кровать, справа у стены диван и старомодный шифоньер. В простенке между окон телевизор. Колган прислушался. По-прежнему было тихо. Он устремился к шифоньеру. Сначала открыл обе дверцы гардероба. Здесь на плечиках висели черный костюм и несколько рубашек. Колган на всякий случай ощупал карманы. Ничего. Тогда открыл следующий отсек. Здесь на полках было сложено нижнее и постельное белье. Колган сунул руку под стопку на верхней полке и тут же наткнулся на какую-то коробку. Нащупав край, потянул ее на себя. В руках оказалась упаковка из-под сотового телефона «Нокиа». Он открыл крышку. В ней лежали пара купюр по пять тысяч рублей, паспорт и несколько пожелтевших конвертов с письмами.
