Еще до появления на плато американцев Радимов проверил устойчивость связи с БПЛА ВВП; сигнал с глубины колодца прерывался несколько раз, оставляя «беспилотник» на какое-то время неуправляемым. Это же касалось и приема ноутбуком передачи данных с «беспилотника». Так что капитан трудился не зря – камни должны были сослужить свою службу. Для ноутбука нашлась ниша в стене, и находилась она на такой высоте, что, встав на камни, было удобно смотреть в монитор.
– Устроился ты со всеми, можно сказать, удобствами, – сказал полковник, посветив фонариком внутри колодца. Здесь уже негде было споткнуться, и потому светить можно было без опасения оказаться замеченным наблюдателями противника. Да и луч слабого светодиодного фонарика не излучал заметное тепло.
– Вот, подушку забыл из дома прихватить, – шутя, посетовал капитан.
– Спать хочешь?
– Никак нет. Но сидеть на подушке лучше, чем на холодном камне. Пробовал подстелить халат, но без него сам мерзну. Горы, как-никак... А все-таки простой бушлат удобнее любого халата. Перед местными жителями мы не «светимся», можно было бы и в своей одежде остаться.
– Кто скажет, где и как мы еще можем «засветиться»?.. Ладно, об удобствах будем говорить дома. «Ведро» готово?
– Готово, товарищ полковник.
– Не будем терять время. Погнали... Ты за Тамару Васильевну, я – за Станислава Юрьевича. У меня, правда, для работы с джойстиком практики маловато...
Полковник с капитаном встали на камни у противоположных стен колодца. «Беспилотник» уже стоял в готовом для запуска положении на своем транспортировочном контейнере. Он взлетел прямо между офицерами, продемонстрировав четкий вертикальный подъем. Легкий звук БПЛА ВВП все же издавал, но едва «летающее ведро» поднялось на метр над скалой, уловить этот звук уже было невозможно. Дальше высота набиралась стремительно, уже не по вертикали, а по косой линии. Костя Радимов справлялся с управлением без проблем и, наверное, мало уступал признанному мастеру управления «беспилотником» Тамаре Васильевне. А направление выдерживал по памяти почти правильно, в чем Владимир Алексеевич убедился, глядя в монитор ноутбука. Потребовалась лишь легкая коррекция.
– Высоты хватит. И левее на два градуса возьми. Так ты покажешь больше ущелье, чем плато. Вот так. Теперь прямо. Еще чуть дальше. Всё, останавливайся. Будем смотреть.
Капитан шагнул на соседний камень, чтобы тоже глянуть в монитор. Пока практически ничего видно не было, только время от времени где-то мелькал луч света: кто-то шел по площадке среди уже выставленных минометов, включая фонарик пульсирующим нажатием кнопки, освещая путь на несколько шагов. Американцы все же соблюдали осторожность. Кроме того, в нескольких местах виднелись светящиеся огоньки: это бойцы на спиртовых горелках готовили себе ужин. Костер разжигать никто не собирался – его можно заметить издалека; кроме того, набрать дров для костра в здешних горах было проблематично. А обычные спиртовые горелки входили в штатное расписание бытовых удобств американской армии. Пламя они давали несильное, тем не менее разогреть на них «сухой паек» было возможно. От химических упаковок, которые сами разогревали пайки, американцы, сами этот метод и придумавшие, уже несколько лет как отказались, тогда как в Российской армии его только-только начинают применять.
– Товарищ полковник, в инфракрасном режиме будет видно лучше, – дал совет Радимов.
Кирпичников согласился. Картинка стала более контрастной, но и более светлой одновременно, потому что сразу стало возможно различить людей и даже легко определить укрытия-норы, где готовились к утренней атаке бойцы отряда Кирпичникова.
– Вот здесь у нас кто? – показал полковник пальцем на одну из нор.
Над камнями поднималось облако тепла, и инфракрасный режим легко улавливал его. Но рядом, чуть не на нору установив миномет, расположился американский расчет из трех человек. Соседство опасное, если потерять осторожность.
– Я там не работал, не знаю. Я свой колодец обустраивал.
– Кажется, это сам Вельчанинов. Угораздило его так попасть...
– Василий Юрьевич человек осторожный и аккуратный. Он вытерпит ночь без движения.
– Надеюсь на это... Ладно. Пока всё в порядке, – констатировал полковник. – Можешь возвращать «ведро».
– Да, на постоянное наблюдение заряда аккумулятора не хватит, – согласился Костя.
– Мониторинг проводи каждый час. До рассвета успеешь еще два, а то и три раза посмотреть. Работай. Отоспишься на обратном пути.
– Понял, товарищ полковник. Работаю...
* * *
Все было готово. Полковник проверил все звенья цепи операции, кроме одного – группы Вельчанинова. Но подполковник всегда был самым надежным составляющим в любой операции, и потому Кирпичников мог на него полностью положиться. Тем более что возможности проверить готовность группы Василий Юрьевича все равно не было. Осталось ждать. И Владимир Алексеевич вернулся на свою изначальную точку, где сидели Валеев и Турумтай. Бахтияр Ахматович по-прежнему осматривал в прицел американский лагерь, но винтовку даже с предохранителя не снял – следовательно, никакого обострения ситуации не предполагал. А иранский подполковник, завернувшись в халат, спал прямо под скалой, подложив под голову камень и подвернув под ухо поле своей войлочной шляпы, с которой не расставался даже во сне, не зная, что она уже бесполезна. Но, если раньше, даже десять минут назад, сам Кирпичников подумывал о том, что неплохо было бы выспаться, пока позволяло время, то после взгляда на свернувшегося калачиком и явно замерзшего во сне Турумтая сонливость у Владимира Алексеевича прошла. Он хорошо знал, как трудно после такого «холодного сна» войти в норму, и предпочел дожидаться рассвета в бодрствовании, время от времени разминая ноги и руки, чтобы согреться.
* * *
Первым приближение рассвета почувствовал подполковник Валеев. Должно быть, он решил, что командир, лежа устроившийся на скале рядом со снайпером, задремал, и потому тихо коснулся его локтя.
– Владимир Алексеевич, пора объявлять готовность.
– Думаешь? – спросил в ответ полковник.
– Рассвет вот-вот начнется.
Кирпичников посмотрел на небо на востоке. Серовато-голубоватая полоса появилась на горизонте уже давно, но розового света в небе, обычно предшествующего всякому рассвету, пока еще видно не было. Тем не менее Кирпичников включил сигнал вызова на «подснежнике». Выждав обязательные тридцать секунд, отпущенные бойцам на просыпание и включение своих систем связи, вышел в эфир:
– Я – Первый. Объявляю первичную готовность. Всем проверить системы обслуживания. Докладывать только в случае непредвиденных обстоятельств.
– Уже? – спросил за плечом Кирпичникова Турумтай, не имеющий «подснежника», но проснувшийся, вероятно, от голоса Владимира Алексеевича. Вид у иранца был не самый боевой. Да и как будешь иметь боевой вид, промерзнув во сне и стуча зубами при пробуждении так, что это слышно всем?
