Когда проплывали мимо пролива в один из многочисленных здесь фьордов, старый Хальвидан вдруг дал команду резко тормозить веслами.
– Что случилось? – спросил колдун строго.
– Там, – кормчий ткнул грязным пальцем в нужную сторону, – две речки впадают. Больше здесь встать негде… Там две мачты над деревьями. Не наши мачты… И паруса не наши…
– Что значит, не наши мачты?
– Ладьи, кажется…
– Остановиться всем! – приказал Гунналуг и на мгновение задумался.
Вообще-то это могли быть ладьи тех славян-русов, что на обратной стороне холма с черной башней устроили бойню воинам Дома Синего Ворона и стражникам башни. Если русы уже прибыли туда, то с ними прибыла и Всеведа, а с ней, конечно, Заряна. Не хотелось бы с ними встречаться, чтобы не навлечь на себя беду. Даже опасно было бы встречаться, когда враг подступает к самым стенам Дома. Нельзя в такое время подвергать риску человека, который будет командовать обороной поместья, Гунналуга то есть…
Но при этом можно было допустить и другой вариант, при котором Ансгар заранее нашел общий язык с ярлом Сигтюрггом и договорился с ним о поддержке силами хотя бы славян. Может быть, только частью сил славян. И не повел их к себе во фьорд, а оставил неподалеку от фьорда Дома Синего Ворона в засаде. И это следовало проверить даже с риском для себя. Все равно три драккара по силам примерно равны двум ладьям. В случае чего можно и мечи скрестить. Но все же для начала стоит выяснить обстановку.
– Поднять белый щит, – тихо распорядился Гунналуг. – Заходим во фьорд одним драккаром. Остальные ждут…
Два драккара он оставил в море для того, чтобы выманить противника, если это противник находится во фьорде. В самом маленьком фьорде трем драккарам и двум ладьям будет слишком тесно. Но, если случится опасность, легкий драккар сразу направится в пролив, а ладьи еще должны будут сняться с берега и только потом за ним погонятся. А драккары в море уже подготовятся к бою и встретят противника на выходе из пролива.
Но воинственного настроения Гунналуг не испытывал и хотел бы, чтобы дело завершилось мирным исходом. Драккар быстро пересек зеркало фьорда.
– Кто такие? – тихо спросил Гунналуг.
Кормчий прокричал вопрос своим зычным голосом.
– Славяне на службе конунга Ансгара, – ответили с ладьи.
– А что вы здесь делаете?
– Отдыхаем. Кто может запретить нам отдыхать в норвежской земле, если на отдых нас поставил сам норвежский конунг?
Этот фьорд и его берег как раз и относились к спорным землям между Домом Синего Ворона и Домом Конунга. Но сейчас спорить, тем более со славянами, смысла не было.
– А где сам Ансгар?
– А кто спрашивает его?
– Тот, кто хочет поздравить его с возвращением.
– Тогда плыви до его Дома…
Гунналуг чуть-чуть помедлил с ответом, и в это время тихо сказал Хальвидан, как все моряки, отличающийся отменным зрением:
– На вершине холма в сторону спуска колонна воинов. Конные…
Гунналуг прикинул направление. Если идти в ту сторону, то как раз попадешь к черной башне. Значит, это возвращаются славяне, а с ними Всеведа с Заряной. И следует быстрее уплывать, чтобы не попасться им на глаза. Даже если девчонка не знает всех запредельных сил своей мысли, то ей может подсказать Всеведа…
– Плывем… Нам сейчас не до того, чтобы чужие колонны встречать…
– В Дом Конунга?
– В Дом Конунга…
Весла дружно ударили в противоположные стороны, драккар развернулся на месте…
* * *
На внутреннем берегу фьорда Дома Конунга явно что-то происходило. Колдуну не стоило большого труда догадаться, что Ансгар готовится к следующему дню и проверяет боевое состояние своих сил. По крайней мере, приближение трех драккаров Дома Синего Ворона встретил строй воинов, уже готовых к обороне и явно не наспех созванных из разных мест. Гунналуг сразу сообразил, что даже при его полноценной поддержке, то есть его еще, скажем, месячной давности, полного магических сил, Торольфу все равно было бы трудно добиться успеха, потому что и в отсутствие ярла Фраварада конунг Ансгар показывает свою хватку, проявляет много деловой инициативы и готовится ко дню народного собрания всерьез. Впрочем, может быть, и не сам конунг так готовится, может быть, он нашел себе хорошего советчика, который и говорит, что следует делать. Тем не менее найти хорошего советчика тоже дело не простое, и это можно в заслугу Ансгару поставить. И, судя по тому, что мальчишка вернулся в родной дом с мечом, несмотря на все выставленные на его пути преграды, и вернулся даже не в таком слабом состоянии, в каком уплывал, а сильнее многократно, он человек своего титула достойный, и зря Торольф недооценивает его. Пренебрежительное отношение к противнику еще никого до добра не доводило. Это дело опасное…
Драккар мягко ткнулся носом в береговой песок и замер. Гребцы сразу выскочили, вытягивать драккар в глубину берега не стали, однако трап выставили. Первым по трапу, торопясь, спустился старый кормчий Хальвидан и опять протянул Гунналугу руку, помогая спуститься. На сей раз колдун услугой не пренебрег, чтобы показать местным жителям, как к нему относятся даже его собственные люди. За Гунналугом, как и договаривались, сошли на берег два молодых ярла, не очень понимающие свою роль декорации, оттеняющей главное действующее лицо сцены.
Ансгара колдун заметил и узнал издали. Юный конунг спускался по дороге вместе с каким-то мощным воином в славянском остроконечном шлеме. Оба были верхом и не гнали коней, чтобы встретить гостя. Не слишком торопился и человек, идущий с ними рядом пешком. Судя по жестам, которые он давал воинам внизу, этот человек командовал обороной берега. Обычно такую роль выполняет староста берегового вика.
В неторопливости Ансгара Гунналуг прочитал откровенную демонстрацию разницы в их положении. Для молодого конунга разница между собой и ярлом, даже не старшим ярлом, из другого Дома, пусть даже иностранного, пусть даже сильного и влиятельного, была очевидна. И он ее показывал без стеснения. Должно быть, внутренне уже привык к законному титулу. Точно так же, несомненно, вел бы себя и сам конунг Кьотви. И потому ожидание Гунналуга обидеть не могло. Он уже несколько часов не страдал манией величия, понимая, что от тонкости его поведения сейчас будет зависеть многое в будущем.
Конечно, считать такой визит полностью безопасным тоже было нельзя. Но, сопоставляя две опасности, с одной стороны, личную, которая может быть следствием гнева Ансгара на колдуна за поддержку Торольфа и вмешательство во внутренние норвежские дела, и, с другой стороны, опасность для Дома Синего Ворона в случае, если Ансгар выступит в поддержку Сигтюргга, Гунналуг понимал, что второй вариант является и более вероятным, и наиболее неприятным. И потому личной безопасностью, не будучи никогда трусом, рисковал сознательно. При этом он правильно просчитал характер юноши, всегда старающегося походить на своего отца. Конунг Кьотви никогда не позволил бы себе захватить в плен человека, который приплыл с поздравлениями в его адрес, пусть даже этот человек и является его злейшим врагом. Причем приплыл практически без охраны, полагаясь на честь хозяина.
