– Максимально допустимая недельная нагрузка согласно
постановлению Главного государственного санитарного врача, – чуть ли не
отрапортовал охранник. – У нас с этим строго.
– А Егор Васильевич где? – тупо повторила я.
– Дома, наверное.
– Адрес знаете? – спросила я безо всякой надежды.
– Знаю. – Охранник назвал точный адрес, с номером
квартиры, этажа и подъезда. – А вам зачем?
– По личному вопросу.
– А-а-а, – с гнусной улыбочкой протянул он, но
больше ничего не сказал.
Я покинула школу и вскоре поймала себя на том, что ворчу под
нос, словно полоумная старуха. Какой-то бред! У взрослых выходной, а дети
пашут, как крепостные. Натуральная эксплуатация детского труда получается! И
охранник тоже хорош, дает адреса сотрудников кому ни попадя. А может, я шпионка
или враг народа?
Я понимала, почему у меня вдруг испортилось настроение. Дело
затягивалось, сегодня мне вряд ли удастся покончить со всем этим. А так
хотелось тишины и покоя! Отчего-то в последнее время я чувствовала упадок сил,
меня постоянно клонило в сон. Наверное, сказывается авитаминоз и отсутствие
витамина D3, который вырабатывается на солнце. Ну откуда возьмется солнце в
Москве в конце ноября? В моем элитном доме, кстати, половина жильцов на зиму
перебирается в теплые края. Кто-то имеет недвижимость на Лазурном побережье, у
кого-то домик в Краснодарском крае… Вот и мне бы так! Правда, есть один нюанс –
я не знаю, чем эти люди зарабатывают себе на жизнь, но им абсолютно точно не
надо ежедневно появляться на службе к 9.00.
Завхоз Егор Васильевич тоже жил неподалеку, на Окской улице,
в высоченном панельном доме. Очевидно, дом еще только заселялся, потому что во
дворе валялась куча строительного мусора, а дверь подъезда была распахнута
настежь.
К счастью, лифт работал. Я поднялась на тринадцатый этаж и
нажала на кнопку звонка. Открыл подтянутый мужчина лет пятидесяти, в джинсах и
рубашке небесно-голубого цвета.
– Вы Егор Васильевич? – спросила я.
Он кивнул.
– А я Людмила.
Больше я ничего не успела сказать: за спиной мужчины
возникла тетка в розовом халате. На голове у нее болтались бигуди.
– Георгий, кто это? – строго вопросила
тетка. – Это от них? Это ребенок Марии?
– Да, – ответил мужчина.
Я хотела возмутиться, что, во-первых, давно уже не ребенок.
А во-вторых, мою маму зовут не Мария. Но тетка не дала мне и рта раскрыть.
Крутым бедром она оттеснила Георгия, а потом выразительно сложила из пальцев
кукиш и вытянула к моему лицу:
– Вот тебе, поняла?!
Я заметила, что лак у нее на ногтях облупился.
– В смысле?
– А в том смысле, что мотай отсюда! – завизжала
тетка. – Ишь, повадилась таскаться! Еще раз увижу тебя рядом с моим мужем
– убью!
За ее спиной Георгий делал мне какие-то знаки. Я непонимающе
уставилась на телодвижения. Кажется, мужчина предлагал подождать его внизу.
– И нечего тут меня гипнотизировать! – продолжала
заливаться тетка. – Зенки-то вылупила! Не на ту напала, я гипнозу не
поддаюсь! Катись колбаской, аферистка!
Я попятилась обратно к лифту. В закрывающиеся двери
полетело:
– Сектантка!
Очевидно, меня приняли за кого-то другого. Я решила
дождаться Егора Васильевича, надеясь, что правильно истолковала его жесты.
Нервно озираясь, я проторчала около подъезда не меньше получаса. За это время
приехала машина из мебельного магазина, грузчики успели втащить в дом кухню и мягкий
уголок.
Наконец мужчина высунулся из двери.
– Идите к метро, – сдавленным шепотом просипел
он. – Я пойду следом за вами. Только не оглядывайтесь! Она может следить
из окна!
Чувствуя себя Орфеем, которому запретили оглядываться на
Эвридику, я затрусила к метро. И уже около станции услышала за собой тяжелое
дыхание:
– Подождите!
На Егоре Васильевиче была дубленка цвета какао и стильный
белый шарф, который оттенял легкую седину на висках. По моим представлениям,
завхозы так не одеваются. Мужчина больше походил на архитектора или директора
музыкальной школы.
– Вы от Юли? Как она там? Уже родила? Я места себе не
находил.
Голос у него и правда был взволнованный. Или он задыхался от
быстрой ходьбы?
Я быстро соображала: кем ему приходится эта Юля? Любовницей?
Дочерью от первого брака? Наверное, все-таки любовницей, иначе какой смысл
скрывать ее от жены? Но почему он сам не может навестить девушку?
Егор Васильевич словно услышал мои мысли и зачастил:
– Мы с Юлей поссорились, она сменила сим-карту, я тоже
поменял номер, вернее, был вынужден поменять. А по срокам она уже должна быть в
роддоме. Я рад, что Юля догадалась прислать вас. Так она уже родила?
Я решила пока не раскрывать карты. Если человек бежал за
мной до самого метро из-за беременной Юли, думаю, он будет разочарован, узнав,
что я хотела всего лишь поговорить о каком-то Артуре.
– Пока нет, но вот-вот должна родить. УЗИ показывает
девочку.
– Почему девочку? – изумился Егор
Васильевич. – Ведь мальчика обещали.
Я напустила на себя вид знатока.
– Врачи часто ошибаются – и в ту и в другую сторону.
Скажут, что будет мальчик, – а родится девочка. Говорят, что двойня, а на
самом деле тройня. Окончательно станет известно только после родов.
Мужчина слушал меня как завороженный и кивал. А я резко
сменила тему:
– А это была ваша жена? Ну, в квартире? Почему она на
меня набросилась? Да еще сектанткой обозвала.
Егор Васильевич вышел из оцепенения:
– Не обращайте внимания, у нее это бывает! Давайте
зайдем в кафе и спокойно поговорим.
По странному стечению обстоятельств это было то самое кафе с
русской кухней, где мы с Варварой поссорились.
– Что вы будете? – галантно поинтересовался
мужчина.
– Спасибо, ничего.
– Я настаиваю, иначе вы меня обидите, – сказал он
так искренне, что мне пришлось заказать два пирожка с вареньем.
Видимо, известие о предстоящих родах пробудило в завхозе
аппетит: он набрал целый поднос мясных блюд. Когда мужчина разделался с
тушеными почками, я снова полюбопытствовала:
– А почему ваша жена сказала «ребенок Марии»? Ведь
ребенок должен родиться у Юли!
Егор Васильевич едва не подавился.
– Про Юлю она ничего не знает! Вернее, знает, но
думает, что это выдумка Вики. Точнее говоря, про Вику жена тоже думает, что она
выдумка. Мне удалось ее в этом убедить, понимаете?
