— В каком-то смысле так. Мы с Ридом встречаемся через час в ресторане «У Германа», чтобы пообедать. — Элли бросила свою огромную, едва ли не дорожную сумку от Гуччи на один из табуретов и театрально вздохнула. — Мы хотим подобрать музыку для нашего первого танца.
— Это может занять уйму времени, — заметила Эмили.
— Я знаю, — язвительно усмехнувшись, ответила ее сестра, — но он не может потратить больше одного часа. Он занятой и важный человек.
— И ты пришла, чтобы я тебе что-то посоветовала?
— Нет. Я думала, что мы могли бы… поболтать. Вчера, на моем девичнике, нам так и не удалось выкроить момент, чтобы побыть вдвоем. — Элли тряхнула тяжелой копной светлых локонов. Цвет был искусственным, но кудри натуральными. Хотя Эмили ненавидела себя за это, она поймала себя на том, что накручивает на палец кончики своих совершенно прямых каштановых волос.
— Ну и кто же он? — спросила Элли во второй раз.
— Кто — он?
Ее сестра сложила руки на груди, отчего ложбинка в вырезе ее льняного пиджака стала еще эффектнее.
— Не притворяйся, Эм! Я имею в виду мужчину, которого ты практически терзала в маминой гостиной. Все тетушки только об этом и говорили все оставшееся время.
Возмущенная и смущенная одновременно, Эмили сердито произнесла:
— Я не терзала его. Это был… поцелуй.
— Это было больше чем поцелуй! — Элли подняла украшенную тяжелым бриллиантовым кольцом левую руку, предупреждая резкий ответ Эмили. — Послушай, я не в осуждение. Он парень что надо! Если бы не грядущая свадьба с Ридом, я бы не смогла устоять перед искушением отбить у тебя и его.
Эмили на миг оторопела. Что толкнуло ее вероломную сестру на такое заявление — чистое хладнокровие или Элли действительно совершенно не сознавала всю его пошлость?
— Ну? — подстегнула ее Элли, не дождавшись ответа. — Ты собираешься сообщить мне подробности или нет?
Она что, обязана? Эмили стиснула зубы. Ей надо было что-то сделать со своими руками… пока она никого не удушила ими и не осталась единственной дочерью у своих родителей. Она встала так, чтобы их с Элли разделял кухонный прилавок, достала ножичек для снятия цедры и схватила лимон из миски, стоявшей на столе. Прикладывая несколько большее усилие, чем это требовалось, она стала нарезать тонкие желтые полоски — они пойдут на маринад для курицы.
Готовка. Это было ее спасение!
— Мадэни — мой клиент, но нам приятно общество друг друга.
То, что она сказала, было правдой, хотя почему-то ей захотелось вздохнуть с сожалением.
— Разве его зовут не Дэн?
— Дэн. Да. Сокращенно от Мадэни.
— Мадэни? — повторила Элли. — А как его фамилия?
— Тарим.
— Мадэни Тарим. — Элли сдвинула свои прекрасные дугообразные бровки. — Почему мне это имя кажется знакомым?
— Не знаю. Возможно, кого-то из героев твоих мыльных опер так зовут?
Элли задумчиво скривила губки и покачала головой.
— Нет. Не то. Но я слышала это имя где-то и совсем недавно.
— Поверю тебе на слово.
Эмили макнула кончик среднего пальца в маринад, попробовала его и добавила еще щепотку соли.
— Мама сказала, что у нее сложилось впечатление, будто между вами двоими ничего нет. — Тут она фыркнула. — А он не… жиголо?
— Что? — выпалила Эмили.
— Да я прекрасно тебя бы поняла, если бы ты… ну, знаешь… наняла какого-то мужчину, чтобы заполнить некоторую пустоту в твоей жизни. Мы все нуждаемся в… общении.
Общение. Это было кодовое слово, под которым подразумевался секс. И они обе знали это. Очевидно, Элли прикинула, когда Рид ушел от Эмили, и сделала вывод, что сестра с тех пор не испытывала радости интимных отношений. Как омерзительно! И самое ужасное, что ее сестра почти права. Эмили жила как послушница. Хотя, признаться, она никогда не находила секс с Ридом — который был ее первым и последним любовником — таким уж восхитительным. Она винила во всем себя. Возможно, она не настолько сексуальна… Эмили поняла это сейчас, встретив Мадэни. Простой поцелуй ее руки вызвал у Эмили такую реакцию, которой Рид добивался после получасовой затейливой прелюдии.
— Мадэни Тарим не нанимался ко мне ни в каком качестве! — взорвалась она.
— Господи, Эм. — Элли подняла обе руки. — Ну зачем же так возмущаться?
— Я не возмущена, я оскорблена, Элли. Даже ты должна понять почему.
— Ладно. — Ее сестра подняла к небу свои ярко-синие глаза. — Извини.
Она сказала это действительно виноватым тоном, и Эмили решила оставить эту тему.
— Забудь.
— Значит, все так серьезно?
Эмили тщательно подбирала слова, убежденная, что каждое из них в том или ином виде будет передано всей ее разросшейся семье.
— Не знаю, могу ли назвать это серьезным, но мы хорошие друзья.
— Хорошие друзья, да? — Элли хитро улыбнулась. — Это так теперь называют нужных друзей?
— Не слишком ли много вопросов ты задаешь сегодня с утра? — ледяным тоном спросила Эмили.
— Мы же сестры.
— Факт, о котором ты вспоминаешь только тогда, когда тебе это выгодно.
Элли отвела глаза:
— Да ладно тебе, Эм. Я же беспокоюсь о тебе, так ведь? Ты уже несколько месяцев не приходишь на семейные обеды у мамы с папой.
— Отгадай с трех раз, почему.
Элли пропустила этот укол мимо ушей, и Эмили, отложив ножичек для цедры, бросила пристальный взгляд на сестру:
— Неужели ты не чувствуешь себя хотя бы чуть-чуть виноватой?
Эмили хотела бы, чтобы так было. Больше того, она хотела бы услышать давно запоздавшее извинение. Может быть, тогда она смогла бы забыть всю эту историю и жить дальше. Конечно, она, Рид и Элли никогда не смогли бы по-семейному сидеть за воскресным обедом в доме их родителей, но извинение могло бы помочь.
Но Элли не извинилась. Она сложила руки на груди и надула губки:
— Господи, Эм! Ты такая вредная. Неужели тебе надо снова копаться в этом? Может, хватит? Уже год прошел. — Слезы навернулись на синие глаза Элли, но ее лицо оставалось безупречным, тушь не потекла. «Мне надо научиться так плакать», — подумала Эмили.
— Ну, прости. Не знаю, что на меня нашло.
Опять ее сестре как-то очень ловко удалось обернуть все в свою пользу, превратиться в жертву и ухитриться получить извинение от нее!
Эмили снова схватила ножичек для цедры и принялась трудиться над лимоном.
— Я только хочу, чтобы ты нашла кого-то, кто мог бы позволить тебе чувствовать себя особенной, как чувствую себя я рядом с Ридом. Наша жизнь с ним — настоящая волшебная сказка, — сказала Элли.
