— Ты сказала, что жила с отчимом. А где твой родной отец? Он жив?
— Правда заключается в том, что я не знаю, кто мой биологический отец. Даже моя мать в этом не уверена. Им мог оказаться любой из полудюжины мужчин, с которыми она тогда встречалась. Она не была особенно разборчивой, особенно если у парня были деньги и он мог платить за жилье. До того, как она вышла замуж за Дюка, с нами жили много разных «дядей». Обычно я никому об этом не рассказываю. Правду знает всего один человек.
— Зик? — предположил Анжело.
— Мой поверенный. Он каждый месяц посылает моей матери чеки, чтобы она держала рот на замке.
— А что с твоим отчимом?
— Он умер пять лет назад. До этого Дюку я тоже посылала чеки. Он требовал даже больше денег, чем моя мать.
— Почему?
Атланта ничего не ответила, но ее молчание было красноречивее любых слов. Хорошо, что этот подонок был уже мертв, иначе Анжело придушил бы его собственными руками.
— Они тебя шантажировали?
— Да. — Она натянуто улыбнулась. — Теперь ты понимаешь, что я имею в виду? Твоя семья по сравнению с моей вполне нормальная.
— Я бы не стал говорить «нормальная», но… — Он взял ее за руку. — Прости, Атланта. Мне так жаль.
Прикосновение Анжело вместе с сочувствием в его глазах чуть не лишили ее самообладания. Она призвала на помощь актерские способности, чтобы контролировать свои эмоции.
— Я свыклась с этой ситуацией много лет назад. Для матери я всегда была лишь источником дохода. Она мне ясно дала это понять. Она не звонит мне в праздники и день рождения. Связывается со мной только через своего адвоката, когда у нее заканчиваются деньги. Что касается Дюка, когда я узнала, что он умер от сердечного приступа, я отпраздновала это событие. Мне стыдно в этом признаваться, но такова правда. — Она провела пальцем по ободку бокала. — Я выпила полбутылки шампанского.
— «Пайпер-Хайдсик»? — спросил Анжело.
Она подняла глаза и улыбнулась:
— Точно. Только бутылка не была двухквартовой.
— Я бы не стал тебя осуждать, даже если бы и была. Ты имела на это полное право.
— Я тоже так думала. Зик пришел в ужас, когда вернулся домой и обнаружил меня пьяной и слушающей кантри.
— Семья — это одна большая головная боль, — проворчал он.
— Вынуждена с тобой согласиться. Однако признаюсь, мне бы хотелось, чтобы все было по-другому. — Увидев на его лице удивление, она добавила: — В глубине души я мечтаю о том, чтобы моя мать приехала ко мне, попросила у меня прощения, сказала бы, что любит меня и гордится мной.
— Мы с Алексом безразличны Луке. У меня нет никаких сомнений. Если бы он нас любил, он бы давно уже с нами связался.
— Возможно, он боялся, Анжело.
— Чего?
— Вашей реакции. Однажды вы его уже отвергли. Возможно, он боится, что вы сделаете это снова. Ты ведь понимаешь…
— Нет, — отрезал Анжело.
— Он сделал неправильный выбор и сожалеет об этом, — продолжала Атланта. Памятуя о собственных ошибках, она добавила: — Подобные вещи преследуют тебя всю жизнь.
Он вздохнул:
— Вообще я человек доброжелательный и незлопамятный. Соперники часто пытались вывести меня из игры нечестными способами. Сбивали с ног. Я не держал на них зла и в доказательство этого угощал их пивом после матча. Но это… — Он покачал головой. — Я не могу примириться с тем фактом, что Лука отослал нас в Штаты. Не могу забыть. Не могу простить.
— Это и есть граница, о которой ты как-то упоминал.
Он кивнул:
— Да.
Атланта подумала о Зике и своем отчиме. После них в ее душе остались эмоциональные и психологические шрамы. Простила ли она их? Сможет ли когда-нибудь простить?
— Возможно, пришло время двигаться дальше, — сказала она после продолжительной паузы.
В небе появилась луна.
— Твоя ванна с гидромассажем выглядит заманчиво, — добавила она.
— Жаль, что ты не захватила купальник. Поднявшись, Атланта взялась за нижний край топа.
— А я, напротив, считаю, что правильно сделала.
Следующим утром Анжело разбудил телефонный звонок. Атланты уже не было в спальне. Высвободившись из-под простыней, он потянулся за своим мобильным и увидел, что звонит Алекс.
— Привет, Анжело. Как дела?
— Нормально, — пробормотал он, посмотрев на часы. Было уже около девяти.
— Ты разговаривал с Лукой?
— Да, вчера. Я столкнулся с ним в поселке.
— Столкнулся с ним? Похоже, ваш разговор был не особенно долгим.
— Мне этого хватило.
— Анжело…
— Не надо, — предупредил он брата.
— Ты в порядке?
— А почему я не должен быть в порядке? — отрезал он.
— Встреча с папой для меня тоже была сильным потрясением.
— Не называй его так, — процедил сквозь зубы Анжело, свесив ноги с кровати.
— Он наш отец, Анжело. Нравится тебе это или нет. Лука хочет быть частью нашей жизни.
— Ты знаешь мой ответ.
— В таком случае почему ты туда поехал?
— Потому что ты меня заставил.
Немного помолчав, Алекс добавил:
— Я тоже странно чувствовал себя в Италии. Я не думал, что у меня сохранились воспоминания об отце и родных местах, пока не оказался в Монта-Корренти.
Анжело тяжело сглотнул.
— Ты помнишь, как мы ходили на берег реки собирать травы?
— Да. — Алекс мягко рассмеялся. — Помню, мы с тобой соревновались, кто найдет лучшие листья базилика.
— Ты всегда выигрывал.
— Только потому, что ты был слишком нетерпелив.
— Еще мы по очереди сидели у него на плечах. Я чувствовал себя настоящим гигантом.
— Да. — Внезапно Алекс сменил тему. — Согласно прессе, у тебя в этой поездке нет недостатка в женском обществе. Как тебе удалось познакомиться с Атлантой Джексон?
Анжело решил все обратить в шутку.
— Ты же знаешь, братец, что ни одна женщина не может устоять перед моим обаянием. Тебе лучше поскорее жениться на Элли, пока она не поняла, что выбрала не того брата.
— Здесь у тебя нет никаких шансов. Мы с Элли созданы друг для друга. — Он произнес это с таким убеждением, что Анжело оставил циничное замечание при себе.
Он подошел к окну. Атланта была на улице. При виде ее его сердце подпрыгнуло от радости. Он думал, что она уехала.
— Я рад за тебя, Алекс. Рад за вас обоих.
