Это уже Нина Платоновна.
– Нет, – ответила я и отвернулась к стене.
Пусть я трусиха, пусть! Но я не в состоянии встретиться
лицом к лицу с проблемой. Я просто ума не приложу, что мне делать! Я молилась,
чтобы эта неделя поскорей закончилась, а выясняется, что впереди меня ждет
минимум месяц такого же кошмара. Чем кормить детей? Кто за ними будет
присматривать? Нина Платоновна скоро уйдет няней в богатый дом. И даже если она
предложит мне помощь, чем я оплачу ее труд?
Нет, лучше я никогда не вылезу из-под одеяла!
– Теть Люсь, тебя вызывает в школу Марина Гестаповна.
Я выглянула на свет божий и столкнулась нос к носу с
Игорьком. Мордочка у ребенка была несчастная.
– Кто-кто?
– Ну, то есть Марина Остаповна. Мы зовем ее
Гестаповной, потому что она злая.
– Это по какому же предмету?
– Это не по предмету, она психолог. У нас было
тестирование, и вот…
Он протянул мне свой дневник. Красной ручкой в нем было
написано: «Явиться родителям в школу к психологу! Срочно!» Последнее слово было
дважды подчеркнуто.
Нет, в этом доме мне определенно не дадут провести остаток
жизни под одеялом.
– Признавайся, что ты натворил?
– Честное слово, ничего! Я просто рисовал, как мне
сказали. А потом Марина Гестаповна стала кричать, что я выродок…
Глаза у Игорька были честные-пречестные.
Я стала листать его дневник и наткнулась на другие автографы
учителей:
«Пел на уроке пения!»
«Не умеет сидеть».
«Смеялся без причины 20 минут!»
«Свистел Петуховой в ухо!»
«Бегал за Петуховой и, взяв палку для открывания фрамуги,
крючком развязывал бант на ее голове».
– Эта Петухова, наверное, красивая девочка? –
поинтересовалась я.
– А, ничего особенного, – махнул рукой
мальчишка, – задавака.
Я решила, что сейчас самое время провести воспитательный
момент, и сурово нахмурила брови:
– Слушай, Игорек, прошло лишь полмесяца учебы, а у тебя
уже столько замечаний. Я думала, что ты хороший мальчик, а ты, оказывается,
первый проказник в классе.
– Нет, я не первый, – грустно вздохнул
Игорь, – я только второй. Вот у нас есть Илюшка Бурлаченко, так он –
первый. Мне с ним никогда не сравняться.
– Ой, не зарекайся, – рассмеялась я. От моей
показной суровости не осталось и следа. – Ну, беги на занятия. Я зайду
сегодня в школу.
Ребенок умчался, а я пошла в ванную умываться. Ладно, буду
решать проблемы по мере их поступления. Сначала поговорю с Ниной Платоновной.
На кухне я съела два сырника и лишь потом собралась с духом
для нелегкого объяснения.
– Теть Нин, тут такое дело… – начала я, –
сегодня утром звонила Женя, мать детишек…
– Да, я слышала.
– Так вот, они с мужем заболели холерой, и им придется
задержаться в Аргентине еще на месяц. Минимум.
Украинка всплеснула руками:
– Господи, да как же их угораздило?
– Понятия не имею. Женя сказала, общались с местным
населением. Я теперь думаю: кто присмотрит за детьми, пока они не вернутся? Я
не могу, вы сами видите, какая из меня хозяйка, у меня же никакого опыта. А
дети маленькие, они в этом возрасте постоянно болеют. Нам еще повезло, что эту
неделю обошлось без болячек…
Нина Платоновна ласково взяла меня за руку:
– Люсенька, да я готова за ними присмотреть. Разве же я
вас брошу?
Я отвела глаза.
– Понимаете, теть Нин, я вам пока не смогу заплатить. У
меня следующая зарплата только в конце месяца. А вы ведь в Москву приехали на
заработки…
– Ничего, всех денег не заработаешь, – просто
ответила няня.
Я едва не расплакалась.
– Спасибо вам большое! Я, честное слово, не забуду вашу
доброту.
– Да будет тебе! – отмахнулась Нина Платоновна,
собирая посуду со стола.
Тут я вспомнила про Алексея Невского и его предложение.
– Знаете, теть Нин, мне один знакомый предложил
подработать…
Я пересказала ей, в чем заключается операция «Многодетный
папаша».
– Я чего опасаюсь: не извращенец ли этот холостяк? С
чего это вдруг выкидывать на ветер такие деньжищи? Вдруг он маньяк? Изнасилует
нас всех, а потом убьет, а?
Нина Платоновна покачала головой:
– Не думаю. За такие деньги человек может совершенно
открыто изнасиловать и убить десяток человек. По крайней мере у нас на Украине.
Зачем ему эти сложности – ютиться в тесноте, выносить детские горшки? Нет,
скорее всего у него действительно серьезная психологическая проблема.
– Так вы что советуете – соглашаться или нет?
– Это только тебе решать, – ответила няня. –
Но на мою помощь можешь рассчитывать в любом случае.
Следующие полчаса я так и эдак прикидывала, взвешивала
разные варианты. Выходило, что это единственная возможность заработать нам всем
на жизнь. Покорившись судьбе, я набрала телефон Невского.
– Я согласна.
Алексей принялся что-то возбужденно тараторить, но я его
прервала:
– Подожди радоваться, у меня есть два условия.
– Какие еще условия? – оторопел бывший журналист.
– Во-первых, я хочу больше денег. Две тысячи долларов в
неделю.
– Согласен. – Невский ответил так поспешно, что я
поняла: можно было просить больше. – Какое второе условие?
– Рональд Пузырьков.
– Кто?!
Я объяснила, что это одноклассник Оли, которому надо помочь
в нее влюбиться.
– Ладно, сделаем. Это все условия?
Признаюсь, что у меня возникло сильное искушение устроить с
помощью «Радости жизни» и свое счастье тоже. Ведь можно же подтолкнуть Руслана
Супроткина к мысли, что я – самая обаятельная и привлекательная? Пусть капитан
влюбится в меня, словно мальчишка! Но что-то внутри меня сопротивлялось этому
шагу. Наверное, стойкое убеждение, что все в нашей жизни предопределено. И
отношения между мужчиной и женщиной должны развиваться так, как это было
записано на скрижалях судьбы. Поэтому я твердо сказала:
– Да, это все.
– О кей! Значит, сегодня и начнем.
– Как? Уже сегодня? – испугалась я.
– А чего тянуть? Клиент давно созрел. Да, начнем
сегодня. Он приходит домой, жена встречает его в старом выцветшем халате, теща
бросает взгляд, полный ненависти, дети кидаются на шею с криком: «Папа, папа!»…
