Адвокат Мирошник ухмыльнулся:
– Людмила Анатольевна, не ломайте комедию, роль
мученицы на кресте вам совсем не идет.
– А какую роль вы мне приготовили? – парировала
я. – Бездомной бродяжки?
Неожиданно за меня вступился пожилой пристав:
– Да ладно, Аркаша, пусть девушка позвонит адвокату. А
мы пока на кухне подождем. Кофе-то у вас найдется?
– Конечно, найдется, – отозвалась я и повела всю
компанию на кухню.
Там я включила кофеварку, и пока кофе варилось, позвонила
Вячеславу Васильевичу.
– Уже раздобыла деньги? – удивился юрист.
– Со мной случилась беда. Помогите.
Дрожащим голосом я рассказала про неожиданный визит
банковского адвоката и приставов.
– Странно, – отозвался Вячеслав Васильевич, –
если квартиру отбирает банк, то он обтяпал это дело в рекордные сроки. Да и не
имели они права лишать тебя единственного жилья!
– Умоляю, приезжайте и во всем разберитесь! Может, они
вообще жулики? А деньги я обязательно найду.
Адвокат сообщил, что на мое счастье находится поблизости и
будет через пятнадцать минут. Все это время я, нервно улыбаясь и потчуя
незваных гостей кофе с печеньем, пыталась выяснить, за что на меня свалилась
такая напасть.
– Аркадий… а по отчеству вас как? – обратилась я к
господину Мирошнику.
– Можете называть меня просто по имени, –
милостиво разрешил он.
– Так вот, Аркадий, я изумлена, с какой скоростью
работает отечественная судебная система. Понимаете, я ведь только сегодня
узнала, что Марта Алиева не возвращает банку кредит.
– Марта Алиева? Кто такая?
– Моя подруга, впрочем, уже бывшая. Она взяла в банке
потребительский кредит на миллион рублей. И опять же только сегодня меня
просветили, что поскольку я являюсь у нее поручителем, то в полной мере несу
ответственность перед кредитором. Я и не предполагала, что…
Адвокат перебил меня:
– Кредит здесь ни при чем, ваше имущество арестовывают
по другому поводу.
Мне стало тяжело дышать.
– По какому же?
– Речь идет о наследстве. Ваша квартира и загородный
дом раньше принадлежали бизнесмену Валерию Крылову, ныне покойному, правильно?
Я кивнула.
– Возникли определенные обстоятельства, которые
указывают на то, что вы вступили в права собственности с нарушением закона.
Аркадий замолчал, и мне пришлось прервать томительную паузу:
– Какие еще обстоятельства?
– У Крылова имеется несовершеннолетний наследник,
которого лишили обязательной доли в наследстве.
– Нет у него никаких несовершеннолетних
наследников! – вскричала я. – Вдова и трое детей очень даже
совершеннолетние! Им, кстати, достались торговые центры, складские помещения,
антиквариат! Слишком много, если учесть, что завещание было написано на меня
одну!
– Несовершеннолетний наследник – это десятилетний
мальчик, рожденный вне официального брака Крылова. Его мать, Надежда
Полосухина, взялась восстановить справедливость.
Ну да, еще бы ей не взяться, речь-то идет о многомиллионном
состоянии! Вот только не поздно ли дамочка спохватилась? – Последние слова
я произнесла вслух.
– Не поздно, – ответил Аркадий. – Когда умер
Крылов, Надежда проживала за границей, но, как только она узнала, что права
ребенка нарушены, тут же вернулась на родину и обратилась в суд. Уверяю вас, с
юридической точки зрения все документы безупречны, комар носа не подточит.
Я вздохнула: вот это-то меня и беспокоило!
Наконец приехал Вячеслав Васильевич. Он сразу отвел Аркадия
в сторону, потребовал у него бумаги, внимательно их изучил, задал несколько
вопросов на профессиональном жаргоне… Потом подошел ко мне и возбужденно
зашептал:
– Это безумие! Ты в курсе, что Надежда Полосухина
собирается эксгумировать труп Крылова, чтобы провести экспертизу по
установлению отцовства? Ты понимаешь, что это означает?
– Что Крылов не признал ребенка?
– Ребенок вообще не его, – убежденно ответил
юрист. – А за Полосухиной стоят очень серьезные люди, которые во что бы то
ни стало решили захапать себе бизнес покойного. Их цель – складские помещения и
торговые центры, ты со своей квартирой случайно подвернулась под руку.
Во мне затеплилась надежда:
– Может, они меня не тронут? Может, попробовать с ними
как-то договориться?
– Нет, дело приняло слишком серьезный оборот. Пока я не
узнаю, кто конкретно руководит Полосухиной, даже не скажу, смогу ли тебе
помочь. Каким образом, ты думаешь, они добились ареста квартиры без твоей явки
в суд?
– Дали на лапу судье?
Вячеслав Васильевич кивнул:
– И очень много. Они действуют быстро, нагло и никого
не боятся. Ох, не нравится мне все это!
В этом наши ощущения совпадали.
Глава 5
Квартиру мне все-таки пришлось освободить. Как ни старался
Вячеслав Васильевич, какие только доводы ни приводил, судебные приставы были
неумолимы.
Мне разрешили забрать два чемодана личных вещей и кошку
Пайсу, остальное имущество приставы описали.
Я предприняла отчаянную попытку спасти хотя бы домашний
кинотеатр:
– Не трогайте, это не Крылова, а мой, я сама его
покупала!
– Предъявите, пожалуйста, товарный чек, –
бесстрастно отозвался молодой пристав.
– Я его выкинула! – с вызовом сказала я. –
Неужели я обязана хранить макулатуру до самой смерти?
– Если хотите, чтобы никто не сомневался, что это ваше
имущество, то да.
О кинотеатре пришлось забыть.
Через два часа приставы закончили свое черное дело и ушли. Я
осталась стоять перед дверью опечатанной квартиры. Пайса, никогда не покидавшая
дома, испуганно мяукала у меня под мышкой.
– Будем надеяться, что это временно, – сказал мне
в утешение Вячеслав Васильевич и скорым шагом направился к лифту.
Когда двери за ним захлопнулись, я сообразила, что адвокат
даже не предложил меня подвезти. Ну конечно, окончательно обнищавшая, я уже не
представляла для него профессионального интереса.
Я села на чемодан и позвонила по мобильнику Руслану. «И в
горе, и в радости…» – именно так звучит супружеская клятва, которую мы, увы,
так и не произнесли. Все правильно, к кому еще обратиться в трудной жизненной
ситуации, если не к любимому мужчине?
– Слушаю, – с раздражением ответил Руслан.
Очевидно, он не понял, что звонит его ненаглядная и
единственная!
