– Э-э-э…
Пока секретарь подбирала слова, я понеслась дальше:
– К Международному женскому дню мы делаем материал о
женщинах, добившихся больших успехов в компьютерном бизнесе. Насколько я знаю,
директор вашей фирмы – дама, не подскажете имя-отчество?
– Регина Алексеевна, – ответила секретарь и тут же
спохватилась: – Но до Восьмого Марта еще далеко!
– Статья готовится несколько месяцев, – снисходительно
объяснила я, – особенно если фотография Регины Алексеевны будет на обложке
журнала. Мне бы хотелось прямо сегодня встретиться с ней и обсудить план нашей
статьи.
– Но я не уверена, что она согласится!
– Неужели она упустит такой шанс? Вы расскажите ей о
моем предложении, я подожду.
В трубке заиграл «Полонез Огинского», но успело прозвучать
лишь несколько тактов, когда секретарь ответила:
– Приезжайте, Регина Алексеевна ждет вас к двенадцати
часам. Наш адрес: улица Полковая, дом три.
До полудня оставалось чуть больше часа. Ятщательно
накрасилась, вставила в диктофон новые батарейки и поехала на встречу.
В «Регину-компьютерс» я вошла за десять минут до
назначенного времени. Для того, чтобы снять куртку, причесаться и выпить
чашечку кофе. Однако ни кофе, ни хотя бы стакан воды секретарь мне и не думала
предлагать. Она усадила меня в душный предбанник перед директорским кабинетом,
обронив мимоходом:
– Регина Алексеевна просила подождать.
От нечего делать я стала разглядывать стену, на которой висело
свидетельство о регистрации фирмы и какие-то дипломы в рамках. Выяснилось, что
фамилия Регины Алексеевны была Скворцова. Ну да, как и говорила Августа, –
птичья. Также я узнала кучу бесполезной информации: что фирма была основана
десять лет назад, в мае месяце, что дважды она становилась лауреатом конкурса
«Московский торговый посредник» (я даже не подозревала о существовании
подобного) и что письменную благодарность ей выразил сам первый заместитель
префекта Северо-Восточного округа столицы. Вот интересно – за какие такие
заслуги? В благодарности значилось – «за весомый вклад в дело компьютеризации
населения», но я была уверена, что причина более банальна: префектура просто
заставила «Регину-компьютерс» подарить каждому чиновнику по ноутбуку…
От размышлений меня оторвал строгий голос секретарши:
– Людмила, вы можете пройти.
С первого взгляда на Регину Алексеевну я поняла, что она из
породы сучек – тех самых, о которых так эмоционально повествовал Виталий
Кириченко. Дама была ровесницей Елены Михайловны, но если Кирилловой никто не
давал ее возраста, то госпожа Скворцова выглядела на все свои пятьдесят. Она не
была симпатичной: на фоне мясистых щек терялись близко посаженные глазки и
тонкие губы – зато волосы поражали густотой и блеском. Стрижка была очень
грамотной – французское каре по крайней мере немного прикрывало толстые щеки.
Если честно, лучшая подруга Елены Михайловны мне сразу и категорически не
понравилась. Она была из той породы директрис, которые с особым удовольствием
щеголяют в норковой шубе именно потому, что более молодая и симпатичная
секретарша носит кургузую шубку из «чебурашки».
По взгляду Регины Алексеевны было видно, что она тоже
составила обо мне свое мнение, и оно отнюдь не лестное. Дама откровенно надо
мной потешалась.
– Это вы?! – захихикала она. – Я вас узнала!
Я надменно вскинула голову:
– Мы знакомы?
– Ха-ха, я лично не имела чести! – щерилась Регина
Алексеевна. Щеки у нее просто съехали на уши.
Теперь ее физиономия показалась мне смутно знакомой.
– Где я могла вас видеть?
– На новогоднем корпоративном празднике в газете
«Работа», – сквозь смех выдавила госпожа Скворцова. – Вы всех так
рассмешили, когда вышли с микрофоном на сцену!
Идиотка какая-то! Вообще-то в тот день убили ее лучшую
подругу, и следствие уверено, что это сделала я. А она, вместо того чтобы
плюнуть мне в лицо, сидит и ухахатывается.
– Хорошо, что вы меня узнали, – мрачно сказала
я. – Значит, догадались, по какому поводу я пришла.
Скворцова наконец-то перестала лыбиться.
– А что, интервью в «Материнской плате» не
будет? – искренне расстроилась она. – А я уже вступление придумала…
– Будет, – заверила я ее, – обязательно
будет, если меня не посадят в тюрьму. Если я найду убийцу Елены Михайловны
Кирилловой. И вы можете мне в этом помочь!
– Я?! Но я же ничего не видела, я и следователю так
сказала…
– Я хочу спросить у вас про Максима…
Регина Алексеевна сразу стала серьезной:
– Ужасная история… Бедная Лена… Не знаю, как она всё
это пережила…
Она подробно рассказала то, что я уже знала от Августы.
– Максим может быть жив?
Скворцова замотала головой:
– Исключено. С таким букетом заболеваний не доживают и
до пяти лет.
– А вы лично что думаете об этой истории?
– Мне кажется, – начала дама, тщательно подбирая
слова, – что это было чистой воды мошенничеством. Какие-то люди узнали о
беде Лены и решили на ней заработать.
– Кто бы это мог быть?
– Ну, например, работники роддома или интерната, куда
поместили ребенка. Врачи, медсестры, административный персонал. Вы ведь в
курсе, что у этих людей копеечная зарплата? Возможно, они где-то прочитали про
удачливую бизнесвумен Елену Кириллову, сопоставили данные из истории болезни
ребенка и тонко рассчитали психологический момент…
Да, такая версия и мне кажется самой убедительной. Воспользовавшись
горем матери, мошенники сорвали солидный куш. Но тогда получается, что мужчина,
назвавшийся приемным отцом Максима, никак не связан с убийством Елены
Михайловны. И других наследников, кроме дочери, у Кирилловой нет.
– Регина Алексеевна, вы были лучшей подругой Елены
Михайловны, – начала я. Собеседница кивнула. – С вами она делилась и
радостями, и горестями. Может, в ее жизни был еще какой-то секрет, кроме
оставленного в роддоме больного ребенка? За что ее могли убить?
Скворцова наморщила лоб, возвела глаза к потолку и сказала:
– Нет, ничего в голову не приходит… И потом, знаете, в
последние месяцы Лена перестала со мной общаться. Не звонила мне, не отвечала
по мобильнику, когда я ей звонила. А если и разговаривала, то сквозь зубы.
Ссылалась на занятость, мол, в связи с кризисом в издательстве много работы.
Можно подумать, у меня мало забот! Да я практически банкрот! Однако же я всегда
могу найти время для дружеского общения! К тому же кризис подкосил ее здоровье,
у нее был то грипп, то простуда, голос постоянно охрипший…
Дама повертела обручальное кольцо на пухлом пальце, потом
добавила:
