В третий раз он набрал номер фирмы и услышал в ответ, что…
– …что анкета опять потерялась! – радостно
подхватила я.
– Точно! Похоже, в этой фирме работают одни му… –
Пашка едва сдержался, чтобы не выругаться. – В общем, вы меня поняли. Чего
им надо, они сами не знают. И постоянно теряют бумаги. Увольнять надо таких
разгильдяев, вот мое мнение! Потому что время – деньги.
Кажется, до него так и не дошло, что его развели.
– А работу ты все-таки нашел? – сочувственно
спросила я.
Пашка безнадежно махнул рукой, а Галина Егоровна, отвесив
ему подзатыльник, подытожила:
– На фига козе баян? Она и так веселая.
Глава 23
Утро вторника выдалось таким же омерзительным, как и
вчерашнее. Меня не покидало паршивое ощущение, будто я – крыса, которая бегает
по лабиринту, а кто-то наверху пристально за ней наблюдает и хихикает: «Ну-ка,
посмотрим, сможет ли она найти выход? Ха-ха, опять не смогла!»
Сколько надежд я связывала с Иннокентием Лавочкиным! Он так
хорошо подходил на роль убийцы. Но все мои старания оказались коту под хвост, и
я снова вернулась к тому, с чего начинала. Впрочем, оставалась одна маленькая
зацепка. Если Лавочкин солгал и Ветерков не сыпал Елене Михайловне наркотик,
тогда… В общем, мне придется еще раз поговорить с этим прохиндеем Ветерковым.
К издательству «Работа» я подходила на ватных ногах. Мне
чудилось, что вокруг здания выставили оцепление и при моем приближении солдатам
дан приказ – стрелять на поражение. Однако трехэтажное здание издательства,
бывший графский особняк, выглядело вполне мирно. На вахте дежурил молодой
охранник, кажется, его звали Иван. Увидев меня, парень улыбнулся:
– Ого, какие люди! И без охраны.
При слове «охрана» я напряглась. А вдруг меня сейчас под
белы руки и посадят в «воронок»? Но Ваня прошептал:
– Да не бойся ты, я на твоей стороне. У нас тут такое!
Августа увольняет всю охрану без выходного пособия. Говорит, нерентабельно
держать этих дармоедов в кризис. Я работаю последние две недели, потом тоже
окажусь на улице. Так что я тебя отлично понимаю и сочувствую.
Ну вот я и получила еще одно отпущение грехов.
– К Ветеркову можно пройти? – спросила я.
– А его нет. Сегодня вообще никого из руководства нет:
ни начальника службы безопасности, ни главного бухгалтера, ни директора по продажам
– никого! Все понимают, что их дни на фирме сочтены, и бросились искать себе
другие места. А где же их перед Новым годом найдешь? Да еще такие тепленькие,
как здесь было.
– Почему это дни сочтены? – удивилась я.
– Так ведь Августа скоро продаст издательство, это уже
все знают. А новый владелец наверняка приведет свою команду.
– Кому продаст?
– Говорят, журналу «Зарплата», знаешь такой?
Я задумчиво кивнула. Значит, Антонова-Овсеенко сказала мне
правду, Августина не хочет продолжать дело матери и продает бизнес конкуренту.
Вот интересно, господину Свиягину просто так подфартило или он предпринял
определенные шаги, чтобы «Работа» перешла в руки Августы? Другими словами,
заказал он убийство Елены Михайловны или нет?
Тут меня осенило: мерзавец Ветерков неспроста подбросил ей
наркотик в бокал! План, видимо, был такой: пока директриса находится в
одурманенном состоянии, вынудить ее подписать документы о продаже газеты. Но,
должно быть, бизнес-дама решила больше не пить шампанское, переключившись на
клюквенный морс. И тогда Ветерков пошел на крайние меры…
Я помчалась на Госпитальный Вал, рассчитывая застать
руководителя проектов дома. Около подъезда я увидела его домработницу с
мальчиком, в котором признала ветерковского сына. Мальчишка с какой-то девочкой
увлеченно лепили снежную бабу, а домработница – и, очевидно, по
совместительству няня – что-то громко рассказывала другой женщине. Я
прислушалась.
– Разбила я, значит, чашку, облезлую, –
возмущалась прислуга, – ну, случайно получилось. Так они из моей зарплаты
вычли тысячу рублей! Я спрашиваю: «Почему так много? На эти деньги можно целый
сервиз купить, французский!» А хозяйка надменно так отвечает: «Из этой чашки
мой папа чай пил, она мне дороже любого французского сервиза». А я и думаю:
«Вот и пользовалась бы папиной чашкой сама, чего же мне старье подсунула?»
Ее собеседница, скорее всего мамаша девочки, очевидно, была
из числа тех людей, которые любят подливать масло в огонь.
– И в отпуск тебя не отпустили, – с особенным
удовлетворением напомнила она.
Нянька махнула рукой:
– Да что отпуск, я тут болела пять дней, температура
под сорок, даже «скорую» пришлось вызывать, а они эти дни у меня из зарплаты
вычли. И вообще сказали, что с января уменьшат оклад на четверть. Кризис, мол,
нам всем придется затянуть пояса потуже. Ага, а сами-то не очень затягивают!
Продукты покупают в дорогущем супермаркете «Глобус Гурмэ», хотя под боком есть
«Копейка». На днях вообще квартиру на Арбате купили, представляешь? Видать,
неправедные деньги им руки жгут, хотят быстрее от них избавиться. Прямо в
воскресенье вызвали нотариуса домой и оформили сделку, не могли до понедельника
подождать. Вот правильно говорят: кому пожар, кому погреться! И на работу
хозяин сегодня не пошел, дома остался. Конечно, зачем ему работать, когда
деньги сами с неба сыплются?!..
Я остолбенела: Ветерков купил квартиру на Арбате! Даже
сейчас, в кризис, это минимум полмиллиона долларов! Откуда у наемного
работника, пусть и руководящего, такие деньжищи? Ответ пришел сам собой: да
ведь это плата за убийство Кирилловой!
Я ринулась в подъезд, который, к счастью, оказался открытым.
Около квартиры Ветеркова я остановилась. Слишком много поставлено на кон, чтобы
приступать к разговору без подготовки. Какую выбрать тактику? Определенно, надо
блефовать, и по-крупному. Может, сказать Ветеркову, что я нашла свидетеля,
который видел, как он убивал директрису? И что в обмен на некоторую сумму в
твердой валюте мы оба будем молчать? Произведет ли это впечатление? Или только
разозлит убийцу и, чтобы спрятать концы в воду, он заодно укокошит и меня?
И тут я заметила, что дверь в квартиру чуть-чуть приоткрыта.
Очевидно, няня, отправляясь на прогулку, забыла ее запереть. Я нажала на кнопку
звонка, но никто не отозвался. Я вытащила мобильник и набрала номер Ветеркова –
и тут же услышала, как в квартире играет мелодия. Я захлопнула телефон, и
мелодия оборвалась.
Дурное предчувствие охватило меня. Подгоняемая любопытством,
смешанным со страхом, я открыла дверь. В коридоре никого не было, гостиная тоже
оказалась пустой. Я вошла в кухню и застыла от изумления. Сначала я даже не
поняла, что случилось. Картина была настолько необычной, что не укладывалась в
голове. Первое, что я увидела: стоящий на стуле Ветерков игриво подмигивает мне
и показывает язык. Через несколько секунд до меня дошло, что «руководитель
проектов» висит на люстре, один глаз у него полуприкрыт, а язык вывалился изо
рта.
