Однако я все-таки позвонила Алле Шкрыль, исключительно из
формальных соображений. Пусть независимый свидетель подтвердит алиби Кириченко,
и я вычеркну его из списка подозреваемых.
Мобильник Аллы долго не отвечал. Когда она наконец
отозвалась, слышимость была ужасная. Судя по звукам, дама находилась в каком-то
людном месте.
– Что? Я вас плохо слышу! – кричала она.
– Я по поводу аварии, в которую вы попали в
пятницу! – кричала я в ответ.
– Вы из страховой компании?
– Нет, я от Виталия Кириченко!
– От кого?
– От мужчины, с которым вы столкнулись!
– Что вы хотите?
– Мне надо с вами поговорить.
– Мне некогда… не сегодня…
Кажется, она собиралась дать отбой, и я в отчаянии
выкрикнула:
– Виталий просил вам кое-что передать!
– Правда? – мгновенно заинтересовалась Алла, даже
посторонние звуки чудесным образом пропали из эфира. – Что именно?
– Это не телефонный разговор, – произнесла я
сакраментальную фразу, которая и решила исход беседы.
– Подъезжайте к торговому центру «Европейский», –
велела собеседница. – На стоянке найдете мою машину, встретимся около нее!
Серебристый «рено»!
Я пообещала, что за полчаса успею добраться до «Киевской».
На огромной стоянке я принялась искать серебристый «рено».
Подобных автомобилей обнаружилось по меньшей мере пять штук, но только у одной
машины оказался слегка помят передний бампер.
Я не ошиблась: через несколько минут к помятому «рено»
подошла стройная блондинка. На ней была короткая курточка из стриженой норки и
бархатные брючки, украшенные на попе замысловатой вышивкой. Несмотря на
пасмурный день, она была в солнечных очках.
– Это вас прислал Виталий? – с надменным видом
поинтересовалась она, вертя на пальце ключи от автомобиля.
Если я не вижу глаз собеседника, то теряюсь. Вот и сейчас я
стала мямлить:
– Я по поводу аварии… В котором часу?.. Когда точно она
произошла?
Алла не торопилась отвечать на вопрос. Выдержав паузу, она
спросила:
– А вы, собственно, кто такая?
– Я… я – жена Виталия Кириченко!
– Хм, а разве муж не сказал вам, когда произошла
авария? – насмешливо протянула она. – Почему вы у меня спрашиваете? Я
что-то не понимаю…
Действительно, какая-то глупая ситуация получается. Я
ляпнула про жену явно не подумав. Однако отступать было некуда, и я ринулась в
бой, словно в омут с головой:
– Видите ли, мой муж мне изменяет!
У Аллы вытянулось лицо. Она даже темные очки сняла, чтобы
лучше меня разглядеть. Стало ясно, что она еще очень молода, ей от силы года
двадцать три.
– Вернее, он мне изменял раньше, – поправилась
я, – у нас чуть до развода не дошло. Потом клялся, что бросил любовницу,
обожает детей и хочет сохранить семью. Я его простила, позволила ему остаться,
однако с тех пор не верю. Не верю ни единому его слову! Вы меня понимаете?
– Думаю, да, – кивнула Алла Шкрыль.
– Я не хочу его контролировать, но не могу иначе. Если
он не приезжает домой вовремя, у меня просто мозги вскипают от разных нехороших
мыслей. Когда он говорит, что его задержали какие-то дела, я должна проверить,
правда ли это, потому что если он соврал…
В этот момент у Аллы зазвонил телефон. Она с явным
неудовольствием прервала беседу и ответила на звонок.
– Ой, совсем забыла, – воскликнула девушка, –
уже еду! – Она повернулась ко мне: – Извините, я спешу. Мне в сторону
зоопарка. Может, нам по пути? Подвести вас?
Мне было не очень по пути, но я села в машину. Салон пропах
духами с тяжелым восточным запахом. Судя по всему, машина была для Аллы чем-то
вроде большой передвижной косметички. Она повернула зеркало заднего вида,
подкрасила губы и бросила губную помаду в бардачок. Потом взяла оттуда щетку и
несколько раз провела по волосам. Вытащила влажную салфетку из коробки, стерла
невидимое пятно на щеке и выбросила салфетку в окно. Наконец повернула ключ
зажигания, и «рено» тронулся с места.
Я молчала, опасаясь, что болтовня может отвлечь Аллу от
дороги. Но она, очевидно, считала себя опытным водителем, потому что
возобновила разговор, еще не выехав со стоянки:
– Значит, вы контролируете своего мужа из ревности?
Я ответила с оттенком легкой задумчивости в голосе:
– Это не ревность. Я много думала об этом и пришла к
выводу, что мною руководит уязвленное самолюбие. Мне плевать, где он шляется,
но мне надоела ложь. Если он мне все-таки изменяет, я подам на развод. Не
потерплю, чтобы из меня делали дуру!
Созданный мною образ подозрительной жены получился несколько
примитивным, однако Алла с чувством отозвалась:
– Как я вас понимаю! У меня самой была похожая
ситуация. Не буду вдаваться в подробности, но ваши эмоции мне знакомы. Долго же
я снимала лапшу с ушей!..
Ободренная ее поддержкой, я продолжила:
– Так вот, мне крайне необходимо знать, где муж был в
пятницу вечером. Он пропадал три часа, сказал, что попал в небольшое ДТП. Это
правда?
– Ничего себе – «небольшое»! – нервно отозвалась
Алла. – Мне ремонт машины встанет в кругленькую сумму! Хотя авария
произошла не по моей вине! Ваш муж сам спровоцировал столкновение!
Я едва не расхохоталась, ей-богу! Машины у меня нет,
водительских прав тоже, но я твердо знаю: при столкновении, как правило,
виноват тот, кто едет сзади. Потому что надо соблюдать дистанцию! И попытки
перевалить ответственность на другую сторону заранее обречены на поражение.
– Нет, правда! – кипятилась девушка. – Он
ехал впереди на «ниссане», я – за ним. Дорога была абсолютно свободна, а он
неожиданно вдарил по тормозам! Я этого, естественно, не ожидала, ну, и
врезалась в него. У меня возникло ощущение, что он специально подставился.
Неужели эта девица рассчитывает, что страховая компания ей
поверит? Ну-ну.
– Мой муж был пьян?
– Абсолютно трезв! Первое, что сделал гаишник, –
заставил его дыхнуть в трубку. И меня тоже! Представляете, какая наглость!
– Вы помните, в котором часу произошла авария?
– Сейчас скажу.
Алла достала мобильник, не снижая скорости, пощелкала
кнопками и сказала:
– Мы долбанулись… в девятнадцать ноль четыре.
– Это точно?
– Абсолютно. Гаишники приехали через сорок минут, еще
столько же времени оформляли протокол. Получается примерно два часа. Если
учесть, что до аварии еще надо было доехать, всего выходит около трех часов.
Ваш муж вам не врет.
