У Гали был парализован после инсульта отец, и, по сути, у
матери-одиночки на руках находилось двое иждивенцев. От жалости к ней
разрывалось сердце, но помочь я – увы! – ничем ей не могла.
У Ленки Смирновой щеки стали пунцовыми, очевидно, подскочило
давление. Но она бодрилась:
– Ничего, выкрутимся! Бог не выдаст, свинья не съест.
Муж пока работает, проживем как-нибудь.
Я представляла себе это «как-нибудь»: трое детей и одна
зарплата мужа, весьма, надо сказать, скромная, потому что трудился он водителем
автобуса. Даже с Лениным заработком денег на семью хватало едва-едва. От чего
же теперь им следует отказаться: от фруктов? Молочных продуктов? Детских
кружков? Или они перестанут платить за квартиру и их выселят в общежитие в
Капотне?
– А кого оставляют? – спросила я у коллектива.
Оказалось, что те самые пять незаменимых человек, без
которых газета выходить не сможет, – это, во-первых, главный редактор
Ирина Львовна; во-вторых, ее сестра Наталья, занимающая должность менеджера по
VIP-клиентам (безумно необходимую во время кризиса, когда и обычных-то клиентов
с гулькин нос), в-третьих, редактор Полина Осянина, которая «дружит домами» с
Ириной Львовной, в-четвертых, секретарша Любочка, самозабвенная подхалимка и
интриганка. Вот она, кстати, со сладкой улыбочкой несет Ирине Львовне кофе.
Также свое место удалось сохранить дизайнеру Андрею Владиленовичу. Причина
проста: он блатной, когда-то его привел на работу близкий друг Елены
Михайловны. Антонова-Овсеенко понимает: тронешь такого сотрудника – и сама
получишь под зад коленом.
– Интересно, в газете остались одни начальники, а кто
работать-то будет? – хмыкнула я.
Ирина Львовна вскинулась:
– Мы и будем! Я, например, могу вместо тебя статьи
писать. Зря, что ли, журфак заканчивала?
– Бог в помощь, – отозвалась я.
Я не держала на начальницу зла, ведь она действовала по
указке сверху. Но обида, конечно, была: отдала газете восемь лет жизни, а в
одночасье оказалась выкинутой на улицу, словно попрошайка из вагона метро. Еще
обиднее, что случилось это за месяц до Нового года. Но, очевидно, так сложились
звезды. Пришло время что-то менять в жизни. Неужели я не найду другую работу?
Да запросто! Я профессионал, у меня большой стаж и куча знакомых в издательском
мире.
Я стала обзванивать друзей, но везде слышала одну и ту же
песню:
– Извини, вакансий нет, нас самих сокращают.
– Вишу на волоске, премию сняли, оклад урезали.
Говорят, скоро вообще закроют журнал!
– Сам со вчерашнего дня безработный…
Меня охватила легкая паника, но я задушила ее в самом
зародыше. Ничего, если по знакомству не получается, устроюсь на службу с улицы.
В докризисные времена это работало, да еще как! Люди и в «Газпром» устраивались,
и в Аппарат Правительства России!
Составила резюме, разместила его в Интернете и стала ждать
звонков с предложениями. Прошла неделя, началась вторая, но звонить мне,
похоже, никто не спешил. Может, я указала в резюме неправильный номер телефона?
Проверила – все правильно. Может, мобильник не работает? Позвонила сама себе со
стационарного телефона – гудки идут. Очень странно…
А деньги между тем заканчивались. Специалисты по ведению
семейного бюджета советуют: получил зарплату – и сразу половину суммы отнеси в
банк, положи на депозит. И ни под каким видом эти деньги не трогай! Со
следующей зарплатой поступай точно так же… В итоге за десятки лет на вклад
набегут так называемые «сложные» проценты, получится хороший доход и можно
будет обеспечить себе безбедную старость. Пенсионеры в Европе именно так и
поступают.
А я всегда тратила получку подчистую. Справедливости ради
надо сказать, что не такая уж она у меня была большая, чтобы что-то с нее
откладывать. И тем не менее теперь-то я понимаю, что надо было хоть как-то
подстраховаться на черный день. Но кто же предполагал, что наступит кризис?
Нефтедоллары текли в страну рекой, на улицах Москвы было не протолкнуться от
новеньких «бентли», и ничто не предвещало беды.
Глава 2
Кто-то из моих знакомых, пожалуй, удивится: «А чего тебе,
Люся, собственно, волноваться? У тебя же есть муж, пусть он и содержит семью!»
Да, все правильно, муж у меня как бы имеется – следователь ГУВД капитан Руслан
Супроткин. Я говорю «как бы», потому что формально мы с ним не женаты. Явились
при полном параде в ЗАГС, а оказалось, что наша очередь прошла неделю назад.
Тем не менее окружающие считают нас мужем и женой, потому что погуляли на нашей
свадьбе.
«Отчего же вы не оформите отношения?» – вот еще один
интересный вопрос. Не знаю. Эта тема как-то замялась, Руслан ее не поднимает, а
сама я не хочу… навязываться, что ли. Так вот и живем: я – в своей квартире,
Руслан – в своей, встречаемся по выходным. Гостевой брак, если выражаться
научной терминологией.
Переезжать в мою роскошную трехкомнатную квартиру в центре
столицы муж категорически отказался:
– Не хочу быть приймаком!
Мои увещевания, что так живут миллионы семей, потому что
квартирный вопрос решается не за один день, не помогли.
– Они пусть живут, как хотят. А я российский офицер, у
меня есть мужская гордость!
Хорошо, у Руслана есть мужская гордость, а у меня ее нет. Я
переехала в его однушку на окраине Москвы. Однако тут возникла проблема в лице
свекрови, дражайшей Ариадны Васильевны.
Если говорить честно, то я считаю, что Ариадне Васильевне со
мной крупно повезло. Я не голодранка, у меня есть высшее образование и
профессия. Я не пью, не курю и не играю в азартные игры. Я осчастливила ее
сына, когда ему на минуточку исполнилось сорок лет, до этого он ходил бобылем.
В свете всего вышеизложенного я глубоко убеждена, что свекровь как минимум
должна на меня молиться, а как максимум – не лезть в нашу с Русланом совместную
жизнь.
Однако Ариадна Васильевна считала иначе. Отчего-то она
невзлюбила меня с первого же взгляда и решила положить остаток жизни на то,
чтобы нас разлучить. Начала она с того, что переехала из Курска в Москву.
Предлог нашелся быстро: слабое здоровье. Бедную пенсионерку начали вдруг мучить
боли неизвестного происхождения, провинциальные врачи не в силах были с ними справиться,
а потому без регулярных консультаций со столичными светилами медицины обойтись
не представлялось возможным. Мамочка перебралась в однушку сына, даже не
смутившись фактом, что он живет в ней не один, а с гражданской женой.
Почтительный сын предложил матери занять единственную
комнату, однако Ариадна Васильевна отказалась:
– Не надо обо мне беспокоиться, сынок, я чудесно
размещусь на кухне. Много ли мне, старухе, надо.
«Старухой» Ариадна Васильевна была еще той: розовая кофточка
со стразами, шестимесячная завивка, маникюр. Да ей еще замуж можно выходить!
Тем более, что Ариадна Васильевна – вдова, ее покойного супруга, отставного
полковника, хватил удар во время огородно-полевых работ на даче, прямо на
грядке с огурцами.
