Квартира и впрямь оказалась просторной. Несмотря на огромный
шкаф-купе, в коридоре еще оставалось достаточно места, чтобы две такие пышные
дамы, как мы с Ириной Львовной, могли спокойно раздеться.
– Мам, это ты? – В коридор выскочила девица,
причем лет двадцати, заметно на сносях, и принялась рыться в пакетах. –
Колбасу купила? А сыр? Димка еще пельменей заказывал…
К ней присоединился плешивый пожилой мужичок, судя по всему,
муж Ирины Львовны. Он был одет в треники и линялую футболку с огромной цифрой
«17» на груди.
– Сосиски взяла? Копчененькие, как я люблю? А то в
прошлый раз купила какую-то муть, я потом животом маялся…
Я напряглась. Если бы мой законный супруг выдал такое, то
получил бы в ответ:
– Ну, тогда сам и ходи за продуктами!
А Ирина Львовна принялась суетливо оправдываться:
– Володенька, ну не было тогда твоих любимых, что я
могла сделать?! Я три магазина обошла…
Ни дочь, ни муж не даже не предприняли попытки унести
продукты. Мать семейства сама подхватила сумки и поволокла их на кухню. Я
последовала за ней.
На кухне мы застали такую картину: возле открытого
холодильника стоял еще один мужчина, точно в таких же трениках и футболке с
цифрой «17», только значительно моложе первого. Он пристально смотрел на
полупустые полки. Очевидно, это был зять Ирины Львовны. Увидев тещу, он
оторвался от своего занятия и провозгласил:
– Наконец-то! А то у нас в холодильнике мышь
повесилась!
Со мной он не поздоровался даже кивком, как и остальные.
Хотя ситуация не имела ко мне никакого отношения, я начала
вскипать. Хозяйка же дома реагировала спокойно, из чего я сделала вывод, что к
подобному отношению ей не привыкать. Она принялась шустро метать продукты на
стол, а голодная компания расхватывала их на лету.
– Куда хапаете? – зашикала на них Ирина Львовна. –
Это же для гостей! Мы должны выглядеть приличной семьей!
– Мам, – прошамкала дочь, вгрызаясь в колесо
краковской колбасы, – да не волнуйся ты так, дадут тебе эту собаку. Давай
скажем, что мы дворянских кровей, а?
Муж Владимир, заглотнув в один присест три сырые сосиски,
откинулся на спинку стула и рыгнул.
– Да, столица… Вот у нас в Саранске такого щенка
продали бы за штуку долларей, а тут – берите, пожалуйста, бесплатно. Потому что
Москва, город, блин, больших возможностей…
У него был вид неотесанного мужлана, и я шепнула Ирине
Львовне на ухо:
– Надо бы переодеть вашего супруга. У него есть костюм?
– Есть! – обрадовалась она. – Мы же в нем в
ЗАГСе регистрировались!
Владимир напялил костюм унылого коричневого цвета, однако
выглядеть приличнее не стал. Мне на ум пришла поговорка «можно вывезти парня из
деревни, но деревню из парня не вывезешь».
К слову сказать, своего супруга Ирина Львовна, по ее же
рассказам, много лет назад привезла из Саранска. Ее отправили туда в
командировку, поехала она в Чувашию свободной женщиной, а обратно вернулась уже
с женихом Владимиром.
– Вовка мужик домовитый, – рассказывала она как-то
в редакции. – Если надо лампочку ввернуть или унитаз починить, он всегда
пожалуйста. Вот только пятый месяц работу найти не может…
Я, помнится, тогда еще подумала, что для починки унитаза
намного дешевле периодически вызывать из фирмы «мужа на час», чем постоянно
держать в квартире бездельника, который за твой же счет этот самый унитаз и
наполняет. Но высказать мысль вслух не решилась, уж очень горделивый вид был у
начальницы. А как же: и ребенок от первого брака не помешал устроить личную
жизнь.
С работой у Владимира в Москве так и не сложилось. То
зарплату предлагали маленькую, то надо было ездить на другой конец города аж к
девяти утра, то начальник-самодур требовал, чтобы он на работе трудился, а не в
потолок плевал… Владимир махнул рукой на трудоустройство, сел на пособие по
безработице, а по вечерам бомбил Москву на старой «пятерке», пригнанной из
Саранска. «Тойоту», которую жена купила на уворованные деньги, заботливо
поставили в гараж.
Справедливости ради надо заметить, что другие члены семьи
тоже оказались категорически не приспособлены к труду. Ирина Львовна как-то
разоткровенничалась: дочь в шестнадцать лет принесла в подоле, бросила школу.
Потом все-таки окончила парикмахерское училище, но работать не спешит. Говорит,
что ошиблась профессией, ноги устают весь день стоять. К тому же в обычных
парикмахерских мало платят, а в элитные салоны без опыта не берут. Пока сидит
дома, воспитывает ребенка, а скоро и второй на подходе…
Зять Дмитрий все время вляпывается в какие-то сомнительные
предприятия типа «дай тысячу долларов сегодня – получишь пять завтра». Тысячу
долларов дает Ирина Львовна, но никакого дохода не видит. Она даже рада, когда
зятек лежит на диване перед телевизором, а не тусуется с очередными
лохотронщиками…
По сути, в семье работает одна Ирина Львовна, а вся веселая
гоп-компания взобралась к ней на хребет и погоняет хворостиной. Неудивительно,
что Антонова-Овсеенко стала тырить деньги издательства: на одну зарплату эту
свору тунеядцев не прокормить. А вот интересно, будет ли являться на суде
смягчающим обстоятельством тот факт, что человек пошел на воровство ради блага
семьи?..
Мои размышления прервал детский голосок:
– Баб, ты когда мне мобильник купишь?
Я обнаружила рядом с Ириной Львовной симпатичного белокурого
мальчишку лет пяти и улыбнулась:
– Не рановато ли тебе, дружок, мобильным телефоном
обзаводиться?
– Отстань, дура! – отозвался этот ангелочек и
принялся канючить: – Баб, купи мобильник, баб…
– Ирина Львовна, нам надо поговорить с глазу на
глаз! – решительно заявила я.
В супружеской спальне было сумрачно и тихо. Кровать была
разобрана, поэтому говорили мы стоя.
Я вкрадчиво начала:
– Перед тем как я порекомендую вас госпоже
Шуваловой-Волконской, я бы хотела кое-что уточнить…
– Конечно, конечно, – закивала Ирина
Львовна, – я вся внимание.
– Вы воровали деньги у Елены Михайловны?
Негодование моей бывшей начальницы было очень натуральным:
– Как ты могла такое подумать! Чтобы я залезла к ней в
кошелек?!
– Не в кошелек, механизм воровства был другим.
Я рассказала про махинации с бесплатной рекламой.
– Говорите правду: Елена Михайловна поймала вас на
воровстве? Грозила уголовным делом? Был такой разговор?
– Разговор был, – неохотно согласилась
собеседница, – но издательство я не обворовывала. Меня оклеветали перед
Кирилловой! Подтасовали факты, подкупили службу безопасности. Вообще-то
организовать компромат на человека – плевое дело. Я даже не пыталась
протестовать, все равно бесполезно!
