– Это потом, – отмахнулся Борис
Львович, – вы о деле послушайте. Анька совсем рехнулась от ревности и
наняла вот эту даму следить за мной.
Все присутствующие разом повернули головы и
уставились на меня.
– Так, – протянул милиционер, –
продолжайте.
– Идиот! – завопила Аня.
– Потише, гражданочка, – велел
Максим Иванович, – не мешайте исполнению.
– Да ты, мент позорный, –
моментально отреагировала Ирочка, – не видишь, что ли, у мудака крыша
съехала!
Максим Иванович уставился на девушку. Он был
очень молод. Круглые детские щеки покрывал мягкий пух, скорей всего «Шерлок
Холмс» не успел еще отпраздновать двадцатипятилетие, и звать его по отчеству не
хотелось, не тянул он пока на Ивановича.
– Я полностью владею собой, –
прошипел Борис Львович и резко спросил меня: – Ну что, скажете вру?
– Вы и в самом деле домработница?
Я растерянно покачала головой.
– Во блин, – выдохнул Андрей.
А Валерия, сидевшая возле меня на огромной
кровати, брезгливо подобрав платье, отодвинулась подальше.
– Козел! – завопила Аня.
– Заткнись, убийца, – спокойно
парировал Борис Львович.
– Не смей маме такое говорить, скунс
вонючий! – взвизгнула Ирочка.
– Молчи, дрянь, – побагровел
именинник.
– Сволочь, подонок! – визжала Аня.
Потом от «цивилизованных» ругательств она
перешла к непечатным выражениям.
– Тише, граждане, тише, – попробовал
навести порядок Максим Иванович, но тщетно, его никто не слушал.
Сильной рукой Аня подхватила крохотный, но
тяжелый пуфик и со всего размаха метнула его в муженька. Пуф просвистел в
полусантиметре от головы Бориса Львовича и с треском влетел в огромное трюмо.
Раздался оглушительный звон, и на пол дождем хлынули зеркальные осколки.
– Прекратите немедленно! – вспылил
Максим Иванович. – Граждане, ведите себя прилично.
– Пошел ты, козел сраный, –
отпихнула его Ирочка и запулила в «папеньку» подушкой.
Она угодила Борису Львовичу прямо в лицо.
– Сука! – заверещал тот. – Ах
ты, шалава подзаборная!
– Не трогай ребенка! – взвилась Аня
и, подскочив к супругу, отвесила ему полновесную звонкую оплеуху.
Муж не остался в долгу и ухватил «любимую»
жену за волосы. Началась драка.
– Немедленно остановитесь! – пытался
командовать Максим Иванович.
Но никто из присутствующих не собирался его
слушать. Валерия бросилась растаскивать дерущихся.
– Отстань, – велела Аня и толкнула
ее.
Та с визгом шлепнулась на четвереньки.
– Не трогай мою жену! – заорал
Андрей и стукнул Аню по спине.
Теперь дрались уже четверо.
– Сделайте что-нибудь, – стонала
Зюка, – разнимите их.
– А ну молчать! – гаркнул мужик,
похожий на генерала Лебедя.
Потом он вытащил откуда-то огромный черный
пистолет и пальнул в потолок. На кровать хлынул поток мелких стекляшек,
хрустальная люстра разом лишилась своих вульгарных висюлек.
Воцарилась тишина.
– Боже, мое лицо, – всхлипнула Зюка.
Потом повернулась ко мне и спросила:
– Посмотрите, нет ли ссадин?
Я окинула взглядом ее подозрительно ровную,
лишенную морщин явно оперативным путем физиономию и заверила:
– Полный порядок.
– Слава богу, – промямлила
Зюка, – я чуть с ума не сошла от ужаса! Не дай бог порезать кожу! Потом не
восстановится, придется на шлифовку ложиться!
Дрожащими пальцами она принялась ощупывать
лоб, щеки и подбородок. Остальные, тяжело дыша, не произносили ни слова.
Я смотрела на вспотевшую Ирочку, рыдающую Валерию, растрепанную Аню,
красного Бориса Львовича и обозленного Андрея… Да уж, поцарапанная морда –
это не самое плохое, что приключилось за последние два часа. И что за
придурок этот милиционер! Ну почему он молчит, когда наконец все заткнулись?
Внезапно Максим Иванович отмер, тряхнул
волосами и, глядя на высыпающиеся из кудрей осколки стекла, спросил:
– У вас есть разрешение на оружие?
– Итить твою налево, парень, –
вздохнул «Лебедь». – А там, среди тех, кто место происшествия
осматривает, нет ли кого постарше?
Глава 4
На следующий день, где-то в районе полудня, я
сидела в кабинете следователя Еремина Анатолия Сергеевича. Парень выглядел тоже
молодо, но на лице его не было застывшей гримасы описавшегося щенка. Наверное,
он всего на год-другой старше Максима Ивановича. Но именно этот год и сделал
его опытным, хоть и молодым, профессионалом. Мне пришлось рассказать Анатолию
про «Алиби». Я ничем не рисковала, агентство зарегистрировано было по всем
правилам, а я оформлена на работу совершенно официально. Еремин отнесся ко мне
великолепно, угостил отвратительным чаем «Пиквик» и почему – то был предельно
откровенен.
Ситуация складывалась для Ани наихудшим
образом.
– Она знала, кто любовница мужа? –
поинтересовался Анатолий.
– До того, как получила фотографии, нет.
– Она видела снимки?
– Не могу утверждать, но хозяин агентства
сказал, что ей покажет. Вы у него узнайте.
– Обязательно, – заверил следователь. –
А «Айриш Крим» кто-нибудь еще пил?
– Нет. Гости все терпеть не могли этот
ликер. Аня обронила фразу, что она специально для Жанны купила бутылку.
А отчего погибла Малышева? Неужели от удара?
– В рюмке с ликером обнаружен цианистый
калий, – спокойно пояснил милиционер, – причем в таком количестве,
что хватит на полнаселения Китая. Понятно? Падала она уже мертвая, двух секунд
хватило, чтобы «коньки» отбросить. А отравила напиток гражданка Ремешкова.
Он стал излагать свое видение событий, я молча
слушала парня, крутя в руках связку ключей. Аргументы следователя выглядели
очень логично. Хотя логика – такая странная вещь!
