– Какая вы дрянь, – прошептала
Корчагина, – играете со мной, как кошка с мышью. Цену набиваете?
– Что случилось?
– Вы читали дневник!
– Нет!
– Да!!!
– Нет!
– А откуда вы знаете про мое здоровье?
– Я просто так сказала – вы бледная,
худенькая, под глазами синяки, вот и вылетело.
Внезапно Валерия заплакала. Я испугалась
и забормотала:
– Ну-ну, успокойтесь, подумаешь, ерунда
какая. Вот у нас в консерватории преподавательнице сделали такие же операции,
что и вам, аж в 1949 году. Ну и что? Сейчас двухтысячный, а она здорова, весела
и не собирается умирать, ей-богу, не стоит расстраиваться.
Лера уронила голову на руки, плечи ее мелко
тряслись, я погладила ее по волосам. Она дернулась, словно я сунула ей в
шевелюру раскаленный паяльник, и с чувством произнесла:
– Хорошо, если вам хочется, чтобы я сама
это произнесла, ладно, у меня СПИД, только отдайте дневник.
Я невольно отшатнулась.
– Что?
– То, – злобно ответила Лера, –
теперь довольны? Влезли во все своим длинным носом, украли чужую тайну, а
теперь мучаете меня. Кончайте издеваться, я же сразу предложила вам денег. Так
нет, мало вам нажиться, еще хотите, чтобы я плакала и унижалась. Довольны теперь?
Так сколько?
Я молчала, не в силах сказать ни слова. Лера
вытерла лицо салфеткой.
– У вас правда СПИД? – тихо спросила
я.
Валерия кивнула.
– Откуда?
Она помолчала, потом ответила:
– Не знаю. Я никогда не изменяла
мужу, но мне несколько раз переливали кровь, в больницу я ложилась без всяких
признаков иммунодефицита, анализы перед операцией делала. А через месяц
после того, как выписали из клиники, опять потребовалось лечь в больницу, я
снова пошла сдавать анализы и чуть не умерла – диагноз СПИД. Правда, я
всего лишь вирусоноситель, болезнь спит, не развивается, но в любой момент
вирус может активизироваться.
– Вот почему вы придумали сказку об
отсутствии сексуального влечения к мужу! А я-то недоумевала: ну, удалили
матку с яичниками и что? При чем тут радости семейной жизни?
– Отдайте мне дневник, – прошептала
Лера, – теперь я точно знаю, что вы его читали.
– Значит, ваш муж не в курсе?
Валерия тихо покачала головой:
– Нет.
– Ну почему вы ему не рассказали?!
Говорят, Андрей любит вас и безупречно вел себя, пока вы восстанавливались
после операции.
Лера отодвинула совершенно остывшую пиццу и
вздохнула.
– Скажите, зная про болезнь, вы
поздороваетесь сейчас со мной за руку?
– Конечно, – удивилась я, –
каждому ребенку известно, что СПИД передается через кровь и сперму. По поводу
слюны медики спорят. Одни говорят да, другие нет. Кстати, та же проблема с
грудным молоком. В постель с вами я не лягу, а здороваться – сколько
угодно!
Лера посмотрела на мою протянутую ладонь и
спросила:
– Теперь подумайте. Вдруг у вас на
пальцах сорван заусенец, а у меня царапина или ссадина?
Я невольно отдернула руку. Собеседница
печально засмеялась:
– Да меня моментально, если узнают,
выгонят с работы, и Андрей уйдет.
– Не имеют права уволить!
– Ладно вам, будто не знаете, как
подобное делается, придерутся к ерунде – и привет. На службу нужно
приходить к десяти, скажут, опоздала три раза – и все, трудовую дисциплину
никто не отменял. А Андрей…
Она махнула рукой.
– Отдайте дневник, Никита хотел за него
десять тысяч, это, думаю, хорошая цена.
– Что же ваш приятель такой мерзавец
оказался?
– Я никогда не дружила с Китом, впрочем,
Андрей тоже, их только дела связывали. Никита жутко, патологически жадный, вам
даже трудно представить, какой. У них в ванной всегда лежало мыло, из
обмылков слепленное, представляете?
– Как это?
– Ну, когда мыло заканчивается и остается
крохотный кусочек, такой, что и в руки не взять, что вы с ним делаете?
– Выбрасываю, естественно.
– А Никита брал новый кусок и примыливал
к нему обмылок, чтобы ничего не пропало. Пустой тюбик зубной пасты он разрезал
и выскребал остатки, ужинать старался в гостях и пилил Жанну за рваные колготы.
Это он ее все время под мужиков подкладывал. Жанночке не хотелось, а Кит настаивал,
пару раз даже колотил ее, сволочь он. Нашел после Жанкиной смерти дневник и
решил подзаработать!
– Малышева давно вела записи?
– Я вообще не знала, – сердито
заявила Лера, – она скрытная, все даже мне не рассказывала!
– Может, никакого дневника нет?
Валерия молча повертела нож, потом ответила:
– Есть, откуда бы Никита узнал про мою
болячку, и потом, вы его тоже читали, не притворяйтесь.
Я залпом выпила стакан минеральной воды и
решилась:
– Лера, только не нервничайте.
О дневнике я услышала случайно, в супермаркете, когда вы разговаривали с
Никитой по телефону. О вашей болезни мне рассказала доктор Мелкумян,
только не упоминала о СПИДе. Об иммунодефиците вы мне сами сейчас
проговорились. Дневник я не читала и в глаза не видела.
Валерия покраснела, потом из ее глаз хлынули
потоком слезы. Прозрачные капли падали на стол, на неаппетитно выглядевшую
пиццу, исчезали в чашке с кофе. Мне стало безумно жаль ее.
– Лера, не волнуйтесь, Кит мертв, а я не
болтлива, сохраню вашу тайну, считайте, что я уже все забыла.
– Дневник, – прошептала
Валерия, – кто-нибудь его прочтет…
– Ну и что?
– Там четко все про меня написано. Хотя
со стороны Жанны было подло доверить бумаге чужой секрет.
– Секрет вообще никому не следует
рассказывать.
– Знаете, как трудно носить в себе такое!
– Успокойтесь. Ну написано, и что? Там
есть результаты анализов?
– Нет, конечно.
