– Что? – изумилась Ирина. –
Чего в ней такого здоровского было?
– А то! – ликовал Кирюшка. –
То! Школьник с травмированной нижней конечностью не посещает занятий!!!
– Какая же разница, правая нога или
левая? – попробовала я чуть привести Кирку в чувство.
Но ошалевший от радости ребенок ответил:
– Правая лучше, она толчковая!
Однако в больнице его радость быстро завяла.
– Перелома нет, – поставила диагноз
симпатичная женщина примерно моих лет, – у него вывих.
– В школу-то ходить можно? – с
надеждой глянул на нее наш Ломоносов.
Хирург подавила улыбку.
– Сейчас наложат такую штуку, чтобы
зафиксировать травмированное место, лангет называется.
– Мясо, что ли, привяжут? –
бесхитростно поинтересовалась Ирина. – В ресторане дают: лангет с жареной
картошкой.
– Нет, – покачала головой
травматолог, – мясо тут ни при чем. Пусть мальчик идет в гипсовую, а вы,
девочки, помогите брату.
Кирюшка попытался встать и застонал:
– Ой-ой-ой, как больно, сил нет терпеть.
– Освобождение от занятий в случае вывиха
положено на две недели, – улыбнулась доктор, – иди к медсестре.
Кирюшка подскочил и бодро, едва прихрамывая,
затрусил в указанном направлении.
– Он хорошо учится, – пробормотала
я.
Хирург засмеялась:
– Все мальчишки хороши. У самой
двое, так у них большего праздника, чем грипп, нет.
Домой мы вернулись поздно. Сначала у въезда в
Филатовскую довольно долго ловили машину. К слову сказать, секьюрити,
стоявший возле шлагбаума, обрадовался нам, как родным.
– Ну, парень, говорил же, что у тебя в
придачу к бриллиантовой руке еще и костяная нога будет. Что там следующее?
– Типун тебе на язык! – в сердцах
воскликнула я.
Но глупый охранник оказался не последней
неприятностью в тот вечер. Не успели мы сесть в «Волгу» и добраться до
«Маяковской», как автомобиль, чихнув пару раз, резко встал.
– Пошли в метро, – предложила Лиза.
Но и в подземке нас преследовало невезение.
Состав замер на перегоне между «Соколом» и «Войковской», машинист погасил свет,
и мы просидели в кромешной темноте, казалось, целый час. Впрочем, когда наконец
двинулись дальше, выяснилось, что задержка составила всего десять минут.
Не слишком приятный сюрприз ожидал и дома.
Одна из наших мопсих, а именно Муля, обладает редким для собаки умением –
она запросто открывает холодильник. Усаживается возле «Стинола» и начинает
скрести лапой по дверце, минут через пять она распахивается, и перед Мулей
предстают вожделенные продукты. Прожорливая Мулечка способна есть весь день,
без остановки, у нее, как у детей, больных болезнью Дауна, полностью
отсутствует чувство насыщения.
Зная эти способности, мы всегда, если в
квартире никого не остается, плотно закрываем дверь «пищеблока». Напротив
вешалки, у самого выхода, висит плакат-памятка тому, кто покидает дом
последним: «Возьми ключи, выключи газ и свет, запри кухню». Но сегодня в
суматохе мы забыли притворить дверь, за что и были наказаны.
– Да, – пробормотала Лиза, –
холодильниковое побоище!
– Битва за колбасу, – хихикнул
Кирюша, – сражение за сосиски.
Я только вздохнула. Все полки, кроме самой
верхней, были пусты. Интересно, как коротколапые мопсихи ухитрились добраться
до второй и третьей полок? Хотя скорей всего они поразбойничали внизу, а вверху
поработали Рейчел и Рамик. Съели они все – кусок буженины, заливную рыбу,
сыр, пачку масла, глазированные сырки, опрокинули кастрюлю с супом и сожрали
яблоки с бананами. Произведя разбойное нападение, «бандиты», очевидно,
почувствовали угрызения совести, потому что никто из животных: ни мопсы, ни
терьерица, ни Рамик, ни Клаус с Семирамидой – не вышли навстречу хозяевам.
Притихла даже жаба Гертруда, хотя она-то была совершенно ни при чем, сидела в
абсолютно закрытом аквариуме. Только наглая Пингва, с раздутым от слопанных
вкусностей пузом, преспокойно дрыхла на столе, сунув хвост в сахарницу. Вот уж
у кого нет совести, так это у Пингвы! Единственное, что животные не тронули,
был любовно сделанный для них обед – геркулесовая каша, сваренная по всем
правилам кинологической науки – на мясном бульоне, без соли и сахара.
– Лампа, небось жуткой гадостью их
кормишь, – протянула Лиза, разглядывая уцелевшую кашку.
– Очень даже вкусно, – отрезала
я, – вам понравится!
– Нам! – воскликнула Ирина. –
Мы что, будем ЭТО есть?!
– Ну и что, – обозлилась я
вконец, – другой еды все равно нет!
Глава 9
Следующее утро началось с небольшого скандала.
– Теперь с собаками гуляете вы, –
сообщила я девочкам, – давайте бегом, а то в школу опоздаете.
– Но я не умею обращаться с
животными, – попробовала сопротивляться Ирина.
– Ничего, не самолет водить, –
успокоила я, – научишься!
– Между прочим, я не нанималась с
собаками по улицам бегать, – бурчала Ира, натягивая шубу.
Не обращая внимания на ее крайне недовольный
тон, я сунула в руки девицы поводок, на втором конце которого постанывала от
нетерпения Рейчел.
– Держи!
– Эту крокодилицу! Лучше с ними пойду, –
взвизгнула Ирина и указала на Аду и Мулю.
– Рейчел всегда выводит самый
сильный, – спокойно ответила я, – Лиза не удержит стаффа.
– Черт-те что, – вздохнула Ирина и
ушла.
Я забегала по квартире. Вчера поздно вечером я
договорилась с Андреем Корчагиным о встрече. Причем хотелось поболтать с ним
наедине, без Валерии, вот я и напросилась в гости к одиннадцати утра. Мадам
Корчагина в это время уже на работе.
Открывший мне дверь художник был одет в
испачканную красками клетчатую рубашку и рваные джинсы.
– Проходите, – буркнул он и пошел
быстрым шагом по длинному, грязному коридору.
Я бежала за ним, удивляясь только тому, как
плохо они живут. Стены обшарпаны, вместо люстры в прихожей болтается на шнуре
лампочка, паркет черный от грязи… Но когда наконец попала в комнату,
поняла – он пригласил меня не домой, а в свою мастерскую.
