Пришел в себя он только на следующее утро. На
даче все осталось в целости и сохранности, кошелек с выданной накануне
зарплатой мирно лежал в кармане, исчез только партийный билет.
Похолодев от ужаса, Константин Петрович
вернулся домой и наорал на жену, некстати подвернувшуюся под руку. До
понедельника он еле дожил, не понимая, что произошло. Ситуация разъяснилась
после конца занятий. В три часа к нему в кабинет вошли Жанна и Никита.
Парень быстро запер дверь, девушка выложила на стол кипу фотографий. Плохо
слушающимися пальцами проректор перебирал компрометирующие снимки. Вот он с
Жанной за столом, заставленным бутылками, а вот в постели. Самое интересное,
что Константин Петрович не помнил ничего.
– Вы получите снимки и негативы, если
выполните наши требования, – отрезал Никита, – отдадим и партбилет.
Константин Петрович похолодел. Аморальное
поведение, конечно, очень плохо, но оно ничто по сравнению с потерей красной
книжечки.
– Чего вы хотите? – проблеял мужик.
– Два места в аспирантуре и жилпощадь в
Москве, можно комнату в коммуналке, – ответила Жанна. – Времени у вас
ровно месяц, до следующей оплаты членских взносов.
– Ты специально назначила свидание на
день зарплаты, – осенило проректора, – знала, что у меня обязательно
будет с собой партбилет, дрянь!
– Спокойно, – ответил Никита.
– А если я не соглашусь?
Парень пожал плечами:
– Нашлепаем карточек и разошлем всем:
вашей жене, ректору, в учебную часть, в партийную организацию.
– Между прочим, на них и Жанна
есть, – пытался сопротивляться проректор.
– Ну и что, – удивилась студентка, –
скажу, полюбила вас, а вы обманули, обещали развестись с женой, еще все жалеть
начнут! Лучше подумайте, что вам за утерю партбилета будет, мало не покажется.
Константин Петрович только вздохнул. За
пропажу партийного билета следовал в лучшем случае выговор, в худшем
торжественное изгнание растеряхи из партийных рядов. Жизнь исключенного из КПСС
человека, как правило, шла под откос, на карьерном росте и загранкомандировках
можно было поставить жирный крест.
Пришлось проректору покрутиться, но возможности
у него были, и Никита с Жанной получили крохотный, девятиметровый пенальчик,
правда, в самом центре, на Кропоткинской улице, в аварийном доме. Комната их
напоминала колодец – длина и высота помещения почти совпадали. Но брат с
сестрой не унывали. Осенью их зачислили в аспирантуру, а в карманах лежали
паспорта с вожделенной московской пропиской.
Началось восхождение к высотам благополучия.
В Иркутск они больше никогда не ездили и через пять лет стали
обеспеченными людьми, даже приобрели кооперативную квартиру. Любопытствующим
знакомым, с завистью оглядывавшим три просторные комнаты с чисто вымытыми
окнами, Жанночка спокойно врала:
– Мужу повезло, получил заказ на мозаику
в американском посольстве, заплатили отлично.
На самом деле источник благополучия был иной,
и для удобной эксплуатации «денежной скважины» Жанна и объявила Кита своим
мужем. А чтобы кто-то из бывших сокурсников, случайно встреченных на
тусовках, не удивился, девушка ловко пустила сплетню. Живут они вместе давно, с
четырнадцати лет, но, чтобы к ним в Москве не привязывались, выдавали себя за
брата и сестру, а потом поженились. Но друзья юности встречались на их пути
редко, а для всех остальных они превратились в молодую бездетную супружескую
пару.
Механизм обогащения был прост, как валенок.
Сначала подбиралась жертва – мужчина, обязательно семейный, при деньгах и
положении. Потом Жанночка начинала кокетничать с объектом. Редкий представитель
сильного пола оставался равнодушным к ее белозубой улыбке и стройным ножкам,
призывно мелькавшим в разрезе длинной юбки. Как опытная обольстительница,
Жанночка знала – возбуждает скрытое. Мини-юбочка, обнажающая конечности до
самой «мадам Сижу», на самом деле не эротична. Вот обтягивающее, почти до полу
платье, в разрезе которого вдруг показывается точеная ножка, дает полет
фантазии. А уж мужчины горазды на выдумки. Словом, осечек не случалось.
Рано или поздно начинался роман со всеми аксессуарами – поездками на
природу, походами в театр и ресторан. На Жанночку сыпались подарки, как правило,
дорогие. Наконец наступала завершающая стадия, отношения плавно перетекали в
постельные. Затем следовала кульминация. В спальню влетал разъяренный
Никита и с воплем набрасывался на «супругу» и ее любовника. Перепуганный Ромео
обычно пытался уладить дело миром. Но успокоить Никиту могла только крупная
сумма денег. Отвешивая рыдающей Жанночке сочные оплеухи, Кит орал:
– Убью заразу, а потом к твоей жене
пойду!
Доведенные почти до обморока ловеласы
моментально расстегивали кошельки. Никита и Жанночка были хитры, жертв выбирали
из разряда стареющих донжуанов, интеллигентных и мягкотелых, неспособных на
физический отпор. Так они и жили, занимаясь «любовным» бизнесом. Кстати, он
приносил не только деньги. Один из мужиков пристроил Жанну в журнал «Вехи»,
другой помог Никите стать главным художником в рекламном объединении. Теперь
они получали приличные зарплаты, но своего основного занятия не бросили. Денег
ведь сколько ни дай, все мало.
– С Борисом Львовичем давно «роман»
крутили?
– Полгода, – пояснил Никита.
– Так долго? – изумилась я. –
Почему?
Никита со вздохом пояснил. Они всегда, прежде
чем разыграть сцену бешеной ревности с пощечинами и выдиранием волос, как
следует «вытряхивали» кавалера, заставляя того основательно раскошелиться.
Жанночка охотно принимала всевозможные презенты – драгоценности или
машину, шубу, произведения искусства. Тусовались они исключительно в
художественно-писательско-артистических кругах. Просто удивительно, что никто
из обобранных любовников никогда никому не рассказал о сделке с Никитой. Правда,
по тусовкам ходили упорные слухи о бешеной ревности Малышева, но и только.
Более того, иногда Жанночка сталкивалась в Доме кино или Доме литераторов нос к
носу с бывшими обожателями. Девушка быстро шептала мужикам: «Лучше нам не
разговаривать, вдруг Никита узнает», – и исчезала.
Словом, бизнес был удобным, денежным и
необременительным. Они даже подумывали «запустить в дело» Никиту, жадных до
красивого мужского тела стареющих, весьма обеспеченных дам в их кругу было
полно. Но они не успели претворить задуманное в жизнь.
– Сколько времени, как правило, длились
«романы»?
Никита насупился:
