– Мне это всегда помогает, –
улыбнулся Сеня и вытащил бутылку, пузатый бокал и восьмигранную хрустальную
рюмку.
Из горлышка полилась темно-коричневая струя.
– Ну, давай, – вздохнул Сеня и
опрокинул рюмку.
Говорят, есть люди, предчувствующие несчастье.
Они не садятся в самолеты и поезда, которым предстоит попасть в аварию, вовремя
выходят из обреченных автомобилей и частенько предостерегают друзей и
родственников. Но я не из их числа. Ни одна тревожная мысль не пришла мне в
голову, пока хозяин делал хороший глоток, никаких дурных предположений не
поселилось в душе, и я не стала кричать: «Не пей вина, Гертруда!»
Впрочем, насколько помню, королева из
бессмертной пьесы В. Шекспира «Гамлет» не послушалась мужа и ответила:
«Простите, но мне хочется, сударь».
За что и была наказана, отрава подействовала
на нее мгновенно. Впрочем, и Сеня тут же изменился в лице. Глаза его угрожающе
выкатились, и мужик, издав жуткий крик, свалился оземь. Сказать, что я
испугалась, это ничего не сказать. Тело действовало быстрее разума. Ноги быстро
подбежали к Сене, колени согнулись, руки схватили Гребнева за плечи. В ту
же секунду я почуяла запах горького миндаля. Как же так!
– Звали меня? – всунулась в дверь
растрепанная Наденька.
Правая щека девушки была заметно больше левой.
Взгляд секретарши скользнул по мне, потом сфокусировался на лежащем хозяине, и
она взвизгнула.
– Ой, чегой-то с ним? Инфаркт?
– Дай телефон, – устало сказала
я, – Сеня умер.
Аню арестовали вечером. Скорей всего Еремин
побоялся, что, оставаясь на свободе, она отравит еще кого-нибудь.
– Вы с ним пили коньяк? – хмуро
поинтересовался серьезный Максим Иванович, осматривая место происшествия.
– Да.
– И ничего?
Я пожала плечами. Дурацкий вопрос, где бы, по
мнению этого мальчишки, была я сейчас, окажись в моем фужере цианистый калий?
Уж, наверное, не стояла бы перед ним в расстроенных чувствах, а лежала бы в
черном пластиковом мешке, застегнутом на «молнию».
– Странно, однако, – пробормотал
эксперт, спокойный пожилой мужчина, похожий на дедушку-пенсионера.
– Что? – спросила я.
– Да вот посуда, – пояснил
дедок. – Вам погибший плеснул бренди в специальный коньячный бокал,
пузатый, из тонкого стекла. Между прочим, он поступил абсолютно правильно.
«Отар» следует пить мелкими глотками, тихонько взбалтывая и согревая в руках.
От тепла настоящий коньяк начинает источать тонкий, ценимый истинными гурманами
аромат. Зато себе почему-то он плеснул в рюмку диковинной формы, к тому же
синего стекла, хотя вот они, бокалы, стоят на полочке как миленькие.
– Это просто объяснить, – тихо
сказала я. – Сеня был очень сентиментален. Рюмка старинная, к ней имеется
еще и графин. Пару подарила Гребневу мама, после ее смерти Сеня пил только из
этой рюмки исключительно все – коньяк, виски, ликер…
– А пиво? – глупо поинтересовался
Максим Иванович.
– Он его на дух не переносил, –
пояснила я, – говорил, потом отрыжка мучает.
– Прими мотилиум, помоги своему
желудку, – процитировал эксперт надоевшую до дрожи телерекламу.
– Кто знал, что он пользуется только этой
стопкой? – спросил Максим Иванович.
– Все, – пожала плечами я. –
Сеня рассказывает каждому историю рюмки, вернее, рассказывал.
– Ремешковой тоже? – уточнил он.
– Не знаю! Наверное, да. Гребнев обожал
угощать всех, отказаться было практически невозможно. Клиентам наливал,
сотрудникам…
– Понятно, – заявил Максим Иванович.
– Что вам понятно?
– Все, – загадочно фыркнул
он. – Все.
Я дернула плечом. Тоже мне, Шерлок Холмс
нашелся. Впрочем, поеду-ка я домой, делать мне здесь больше нечего.
На кухне мирно пили чай Кирюшка, Лиза и еще
пара ребят.
– Лампушка! – обрадовалась
девочка. – А тебе из милиции звонили.
Ну вот, теперь покоя не дадут, замучают
допросами. Придется пойти в соседнюю квартиру, впрочем, идти не обязательно.
Я схватила толкушку и пару раз стукнула в стенку. Если Володя дома, он тут
же явится.
Володя Костин – наш добрый приятель, он
служит майором в системе Министерства внутренних дел. Познакомились мы
случайно, мимолетная встреча переросла в приятельские отношения, затем в нежную
дружбу. Володя холост. Впрочем, когда-то он был женат, но о кратком браке
рассказывает с неохотой, а мы и не особо расспрашиваем. Хотя надо сказать, что
редкая женщина способна быть женой борца с преступностью. Володя живет по
совершенно непредсказуемому графику. Может уйти из дома в понедельник около
восьми утра и вернуться в среду глубоко за полночь. Праздник ли, будний день,
ему все равно, ведь преступники не отдыхают в выходные дни. Конечно, не всякая
супруга выдержит такой ритм жизни. Наверное, поэтому среди сотрудников МВД
очень велик процент разведенных. Просидит тетка у молчащего телефона, прождет
безрезультатно муженька на день рождения или другой какой семейный праздник,
повздыхает в пустой двуспальной кровати, а потом найдет другого, такого, который
возвращается каждый день в семь часов со службы, в субботу ездит к теще в
деревню, а в воскресенье несется с приятелями на рыбалку, футбол или
самозабвенно копается в машине. Кстати, у Костина есть ближайший приятель,
Слава Самоненко. Так тот тоже в разводе, убежала жена и еще от одного
сотрудника, также майора, Павла Митрофанова. Словом, весь отдел состоит из
холостых мужиков в самом соку, только невесты отчего-то обходят их стороной.
Одно время я лелеяла надежду свести вместе
Катю и Володю. Но после четырех неудачных замужеств подруга зареклась еще раз
идти в загс. Хотя из них могла бы получиться идеальная пара – ни его, ни
ее никогда нет дома. Общались бы по телефону и никогда не ругались. Но Костин
как-то сразу стал нашим другом, а изменить подобный статус трудно. Так Катя и
не превратилась из Романовой в Костину. Зато у нас есть надежный, как пистолет
«ТТ», приятель. В прошлом году мы ухитрились обменять его новую жилплощадь
в весьма отдаленном районе на соседнюю с нами квартиру. Теперь весь этаж принадлежит
нам, в случае необходимости стучим в стенку, и Володя возникает на пороге,
если, конечно, он дома.
Но сегодня никто не откликнулся. Я сунула
колотушку в ящик и спросила:
– Ну, и кто мной интересовался –
Анатолий или Максим?
