Коля после торжественного собрания забежал к своему наставнику, старый майор обрадовался, позвал жену, та быстро накрыла на кухне и ушла к соседке.
Лейтенант скривился от того, что дядя Володя пьет без закуски, он считал это первым признаком алкоголизма и бескультурья, но решил попридержать язык, так как дядя Володя начинал еще службу при Берии, а о тех временах Коля был наслышан.
Он быстро разрезал помидор, положил в тарелку горячую картошку, несколько ломтиков колбасы, посолил и пододвинул ветерану черный хлеб. Дядя Володя посмотрел на пустой граненый стакан, который был только что полон, и поставил его на стол. Лейтенант знал, что первые два стакана он выпивал сразу, а потом уж неторопливо ел, курил и третий стакан допивал через некоторое время, когда считал, что на сегодня уже хватит.
«Ты ловок, соображаешь быстро… и не трус, да, – медленно сказал дядя Володя, наблюдая за тем, как его подчиненный наливает ему водку. – Только вот есть один у тебя недостаток, Николай… и причем серьезный».
Лейтенант обидчиво поджал губы, но промолчал, сразу сообразив, что гораздо лучше будет, если об этом недостатке ему сейчас скажет наедине дядя Володя, чем начальник отдела при всех на совещании.
Он налил полный стакан и спокойно посмотрел на пожилого майора.
«Врать ты не умеешь, Коля, – проговорил дядя Володя и задумался. – Не умеешь… и не научишься, уж поверь мне».
Молодой оперативник не стал спорить. Он знал, что жизненного опыта у дяди Володи хватит на все Управление, включая и прапорщиков, дежуривших на вахте.
«А что мне тогда делать?» – спросил он, и столько искреннего недоумения прозвучало в этом вопросе, что хозяин дома невольно усмехнулся.
«А ты говори правду, – ответил тогда дядя Володя, поднимая стакан. – А если нельзя говорить правду, что очень даже часто случается по нашей службе, то тогда говори, чтобы тебя не спрашивали. Люди это сразу понимают и не обижаются, а совсем даже наоборот. А что касается сознательного искажения информации в интересах службы, то ты этому научишься быстро, это совсем другое дело… ну, давай, за наш день!»
Николай Анатольевич опустил глаза и улыбнулся, вспомнив этот эпизод. А затем посмотрел на хмурого генерала.
– А я один не справлюсь, товарищ генерал, – просто сказал он. – Не справлюсь… я не потяну. У меня вашего опыта, а самое главное, у меня нет ваших огромных связей. Кое-что мы делаем, конечно, но до вашего уровня нам еще далеко.
Начальник РУБОПа молчал, обдумывая ситуацию. Льстить ему полковник не будет, не приучен, сейчас они не на дне рождения генерала. То, что он сказал, было правдой. ФСБ на Кавказе только начинает поднимать голову, восстанавливая былую мощь, прежних наработок пока нет, но учатся они очень быстро. Полковник честно попросил помощи. И теперь любые отговорки будут иметь такой вид, как будто генерал отказывает человеку, попавшему в сложную ситуацию. А это всегда, во все времена и в любой ситуации выглядело некрасиво.
И еще хозяин дома подумал, что все-таки полковник прибедняется. Только вот недавно «соседям» существенно увеличили зарплату, и поговаривали, что их скоро приравняют к госслужащим со всеми вытекающими из этого приятными последствиями, а газеты, словно получив неслышную, но внушительную команду, даже самые нахальные, прекратили ведрами выливать грязь на службу безопасности. Народ, глядя на то, как государство начало заботиться о своей спецслужбе, отреагировал соответственно. В школу ФСБ старались попасть достойные ребята, и это позволило резко улучшить качество выпускаемых офицеров. Генерал невольно вспомнил человека с начавшими редеть волосами и тихим четким выговором. Ну что ж, шеф российского ФСБ держал слово…
– И еще, товарищ генерал… мне сказали, чтобы я обратился именно к вам, когда я докладывал в Москву, непосредственно самому… – Полковник показал указательным пальцем вверх. – Сказали, что вы владеете ситуацией и поможете. Честно говоря, я думал, что сам справлюсь, но потом пришел к другому мнению.
– Ну, ты, Николай, даешь! – Седой человек развел руками и, усмехаясь, покачал головой: – Ты мне совсем не оставил выбора.
Полковник понял, что весь РУБОП с его связями и возможностями будет работать с ними в контакте.
* * *
– Отбери трех человек, – распорядился утром генерал, вызвав к себе своего зама по оперативной работе. – Двое собровцев и один «опер». Пойдет Боря Зернов… ну, а из СОБРа по твоему усмотрению… да хоть Чижова возьми, что ли…
Полковник усмехнулся и убрал блокнот, который он брал с собой всякий раз, когда генерал вызывал его к себе.
– Группу придется выбрасывать с вертолета ночью в Чечне, времени нет совершенно… сейчас еще двое ребят подойдут, из «конторы»… всего пять человек… наших обеспечь оружием и деньгами… кто знает, как им там придется… инструктировать их буду я лично. Действуй, я жду.
* * *
– Ну, что, познакомились друг с другом? – спросил без улыбки генерал, разглядывая пятерых мужчин, рассевшихся за полированным столом для совещаний.
– Не успели еще! – ответил на правах старшего Боря Зернов. Он невольно провел рукой по подбородку и поморщился. Водитель присланной за ним «дежурки» даже не дал ему времени побриться.
– Ничего, это дело поправимое… – Высокий грузный человек задумчиво посмотрел в окно, побарабанил пальцами по подоконнику, затем развернулся и уселся в кресло (оно выглядело массивно и сразу бросалось в глаза, как будто это был царский трон. Сначала генерал протестовал против такой роскоши, но быстро оценил удобство хорошей вещи, привык к ней и теперь чувствовал себя очень неловко, когда ему приходилось садиться на обыкновенный стул):
– Задача, ребята, у вас будет следующая… надо задержать, а по возможности ликвидировать грузовики с ракетами, которые идут в Чечню. Я не знаю, сколько их будет… один, два или три. Разберетесь на месте. Грузовики будут под флагом «Красного Креста и Полумесяца», есть такая организация, она у нас в регионе работает. С крестом как-то, видимо, неудобно ездить по мусульманским республикам, поэтому и добавили в картинку полумесяц для лучшего вида… ну это так, информация для общего пользования, – сказал генерал и поднял голову:
– Мы не смогли установить даже примерный маршрут, не было такой возможности, но одно мы знаем точно. Этот груз будут поднимать по Веденскому ущелью, а там, как в любом ущелье, одна дорога. Ваша задача – благополучно добраться до места, дождаться ракет и взорвать их к чертовой матери… да, сейчас с Мастаговым заключен мир, и ваше обнаружение в республике нежелательно. Впрочем, как и в любом другом случае… («Конец будет одинаков, здесь шеф прав, – мелькнуло у Алексея. – Хоть на войне, хоть нет. Мы ведь там не кинофестиваль проводить собираемся».) Поэтому с вами два взрывника (сидящие за столом люди невольно посмотрели друг на друга, и Алексей перевел взгляд на двух незнакомых крепких ребят).
– Оружием вас обеспечат, можете брать на выбор, лишь бы дело сделать.
Здесь генерал недовольно сжал губы, понимая, что этим предложением он показывает, что готов пойти на любые жертвы. Так инструктировать нельзя. Нельзя допустить, чтобы у идущих на операцию возникло мнение, что они заранее обречены, их судьба никого не волнует, а руководству важно лишь выполнение задачи. Это может негативно отобразиться на результате. Сейчас не 1941 год, над страной не висит смертельная угроза, вся нация не воюет, нельзя выполнять задачу любой ценой, его не поймут. Вокруг полно молодых людей, которые на вполне законных основаниях не участвуют в боевых действиях, и не видят никаких причин, чтобы в них участвовать.
