Никто особо не беспокоился из-за дымящихся останков. Такое
зрелище было привычным.
Я поспешила поближе к Фреду, впервые чувство отвращения не
усилилось, а наоборот, исчезло. Казалось, что он даже не заметил меня, просто
продолжал читать книгу, которую держал в руках. Одну из тех, которые я оставила
для него несколько дней назад. Я с легкостью могла посмотреть, чем же он занимается,
теперь, когда сидела близко к нему, облокотившись на заднюю часть спинки
дивана. Интересно, почему? Мог ли он просто «отключить» свою способность
вызывать отвращение, когда хотел? Но означало ли это, что мы сейчас абсолютно
беззащитны? Хорошо, хоть Рауля сейчас не было, правда остался Кевин.
Первый раз я смогла внимательно рассмотреть, как выглядит
Фред. Он был высоким, где-то под два метра, с густыми вьющимися светлыми
волосами, раньше я уже обращала на них внимание. Он был широкоплечим и мускулистым
парнем. Выглядел он старше, чем остальные, скорее как студент колледжа, а не
старшеклассник. И – что удивило меня почему-то больше всего, - он был красивым.
Так же привлекателен, как и остальные, может даже и еще сильнее. Я не понимала,
почему же это так поразило меня. Наверное, потому, что этот парень всегда
ассоциировался у меня с отвращением.
Было странным, вот так глазеть на него. Я окинула комнату
быстрым взглядом, может еще кто-нибудь в этот момент заметил, насколько Фред
нормален и привлекателен. Но никто не смотрел в нашу сторону. Я быстро глянула
на Кевина, готовая в любой момент отвести глаза, если он меня заметит, но он
пристально разглядывал что-то слева от нас. Он слегка нахмурился. Не успела я
отвернуться, как его глаза, не задерживаясь, скользнули по мне и
сфокусировались на чем-то справа. Он нахмурился еще сильнее. Такое впечатление,
что он пытался увидеть меня, но не мог.
Я почувствовала, как уголки моего рта поднимаются в усмешке.
Но сполна насладиться невидящим Кевином не получалось – поводов для
беспокойства было предостаточно. Я снова посмотрела на Фреда, мне было
интересно, может его отвращение снова работало, но с удивлением заметила, что
он тоже улыбается. В этот момент он выглядел очень впечатляюще.
Но через секунду Фред вернулся к чтению. Некоторое время я
не двигалась, ожидая, что что-то должно произойти. Что Диего войдет в дверь.
Или Райли с Диего. Или Рауль. Или снова на меня накатит приступ тошноты. Или
Кевин посмотрит на меня. Или снова начнется драка. Что-то.
Но когда ничего не произошло, я, наконец, собралась с
мыслями и сделала то, что и должна была – притворилась, что ничего необычного
не происходит. Я взяла книгу из стопки у ног Фреда, уселась поудобнее и сделала
вид, что читаю. Вполне возможно, что это была та же книга, которую я, якобы,
читала вчера, но текст был мне незнаком. Я переворачивала страницы одну за
другой, но и в этот раз погрузиться в повествование у меня не получалось.
Мои мысли постоянно крутились вокруг одного и того же. Где
Диего? Как Райли отреагировал на его рассказ? Что все это значило – разговор до
появления людей в плащах и после их ухода?
Я все время прокручивала это в голове, возвращаясь назад в
воспоминаниях, стараясь собрать разрозненные куски в единое целое. В вампирском
мире существовало что-то вроде полиции, и они были до чертиков страшными. Эта
дикая группа вампиров, которым всего пару месяцев, была армией, незаконной
армией. У нашего создателя есть враг. Точнее два врага. Мы собираемся напасть
на одного из них через пять дней, или те, другие, страшные люди в плащах,
нападут на нее, или на нас, или вообще на всех сразу. Нас будут тренировать для
этого боя… как только вернется Райли. Я украдкой взглянула на дверь, а затем
снова опустила глаза в книгу. И затем вся эта суета перед приходом гостей. Она
беспокоилась о каком-то решении. Но ей понравилось, что у нее в распоряжении
столько вампиров – столько солдат. Райли был счастлив, что и Диего, и мне
удалось выжить… Он сказал, что думал, что потерял еще двоих из-за солнца. Это
значило, что он до сих пор не знает, как же вампиры действительно реагируют на
солнечный свет. Но она произнесла странные слова… Она спросила, были ли Райли
уверен. Уверен в том, что Диего выжил? Или… в том, что он сказал правду?
Последняя мысль напугала меня. Может она знала, что солнце
не причиняет нам вреда? Если она действительно знала, то почему лгала Райли и
нам?
Почему она хотела, чтобы мы оставались в темноте, в прямом
смысле этого слова? Для нее было настолько важно, оставить нас в неведении?
Настолько, чтобы подвергнуть опасности жизнь Диего? Я доводила себя до
настоящей паники. Если бы я могла, то сейчас бы наверно уже обливалась холодным
потом. Мне надо было немного отвлечься, чтобы перевернуть страницу, чтобы
по-прежнему смотреть в книгу.
Был ли Райли также обманут, или, наоборот, он был в курсе
дела? Когда он сказал, что подумал, будто потерял двоих из-за солнца, он имел в
виду солнце в прямом смысле… или он имел в виду ложь о солнце?
И если бы второй вариант был правдой, то узнать правду
означало погибнуть. Паника приводила мои мысли в беспорядок.
Я старалась думать рационально, понять хоть какой-то смысл.
Без Диего это было сложнее. Мне было легче сконцентрироваться, когда было с кем
поговорить, обсудить, это обостряло мою способность сосредоточиться Без этого,
страх проник в мои мысли и смешался с постоянной жаждой. Жажда крови всегда
присутствовала. Даже сейчас, после недавней хорошей охоты, я чувствовала жжение
и потребность.
Думай о ней, думай о Райли, твердила я себе. Я должна
понять, зачем им лгать – если они действительно лгали – чтобы понять, что
значил для них тот факт, что Диего знал их секрет?
Если бы они не солгали нам, если бы просто сказали всем нам,
что день для нас так же безвреден, как и ночь, что бы это изменило? Я
представила себе эту картину, когда мы бы не были вынуждены целыми днями
прятаться по темным подвалам. Когда бы каждый из двадцати одного из нас – а
может уже меньше, в зависимости от того, как закончатся последние вылазки на
охоту – мог бы делать то, что хочет и когда хочет.
Мы бы захотели охотиться. Это очевидно.
Если бы мы не должны были возвращаться, если бы нам не нужно
было прятаться, то…многие бы просто не вернулись. Было довольно трудно
сконцентрироваться на возвращении, когда на первом месте стоит жажда. Но Райли
настолько сильно вбил в наше подсознание страх сгореть, страх перед той ужасной
болью, которую мы можем испытать. Вот что останавливало нас. Самосохранение,
единственный инстинкт, который был сильнее жажды.
Получается, что страх удерживал нас вместе. Можно было
спрятаться и в других местах, например, как пещера Диего, но кто будет об этом
думать? Нам было куда пойти, подвал, так что мы шли туда. Трезвый ум не был
отличительной чертой вампиров. Или, по крайней мере, отличительной чертой молодых
вампиров. Райли рассуждал четко и ясно. Диего рассуждал более трезво, чем я. А
вампиры в плащах выглядели до ужаса сконцентрированными. Я вздрогнула. Выходит,
что жажда не будет контролировать нас вечно. Но что они все будут делать, когда
станут взрослее, умнее? Я вдруг поняла, что самым старшим из нас был Райли. Все
остальные были молоды. Ей нужно было очень много таких, как мы, чтобы сражаться
с ее врагами. А что ждало нас дальше?
