7
Едва Самарин переступил порог ее комнаты, Мария грозно объявила ему в лицо:
— Вы украли у меня фотографии!
Самарин снял кепку, пригладил ладонью редкие волосы и сухо проговорил:
— Во-первых, здравствуйте. А во-вторых, я не собираюсь беседовать с вами на данную тему. Достаточно того, что спустил вам с рук укрытие информации. В следующий раз получите по полной программе.
— Ребров погиб! — с болью в голосе воскликнула Мария. — Он утонул! Почему вы ничего мне не сказали?
— Он был пьян.
— Техник — отец одного из моих студентов!
— Вот как? — Майор пожал плечами. — Я не знал.
— Вам нужно было поставить в отчете «галочку» о прикрытии порнопритона?
— Возможно.
Мария взяла со стола бутылку вина, плеснула в пластиковый бокал и залпом выпила. Самарин не сводил с нее пристального взгляда.
— Бросьте, — заговорил он почти примирительно, — никто не думал, что мужчина нырнет в бассейн. И тем более никто не думал, что человек, обслуживающий бассейн, не умеет плавать. Если вы позвали меня, чтобы поговорить об этом…
Самарин пожал плечами и сгреб со стола кепку.
— Постойте! — Мария поморщилась и потерла пальцами виски. — Не торопитесь.
Майор снова положил кепку на стол и воззрился на Марию своими неподвижными глазами.
— Вы подвели меня и убили человека, — хрипло заявила Варламова. — Но я знаю, что вам плевать на то, чем это обернется для меня. А потому я не буду с вами обсуждать данную тему.
Самарин чуть опустил припухшие веки, как бы говоря: значит, мы друг друга поняли.
— Я хочу поговорить о другом, — продолжила Варламова. — В районе регулярно пропадают бомжи, верно? И вы уже находили их останки.
Самарин спокойно кивнул:
— Знаете, сколько дел на мне висит?
— Догадываюсь. — Мария снова поморщилась, отчего на лбу и по обе стороны рта прорезались тонкие морщинки. — Но ведь они не просто бомжи, а жертвы. Жертвы садистов.
— Да чушь вы говорите! — дернул щекой Самарин. — «Садисты» существует только в вашем больном воображении.
— В воображении?
— Разумеется. — Следователь вздохнул. — Поймите, Мария Степановна, игра воображения — это роскошь, которую я не могу себе позволить. Я должен полагаться только на факты.
— А как же видеозапись? — растерянно спросила Варламова.
— Ваша запись — не доказательство. Никто не сможет доказать ее подлинность. И ни один суд не примет ее в качестве улики.
Мария уставилась на майора, не веря своим ушам. У нее возникло ощущение, что она разговаривает с абсолютно незнакомым человеком. Надо же, ведь знал о гибели людей и палец о палец не ударил, чтобы расследовать это дело.
— А ваше начальство знает, что вы закрываете глаза на убийства?
Терпение Самарина иссякло. Он холодно усмехнулся и угрожающе пророкотал:
— Послушайте вы, мать Тереза! Похоже, у вас слишком длинный язык. Но если я захочу, мне ничто не помешает взять ножницы и немного его подкоротить.
Зрачки Марии сузились.
— А порезаться не боитесь? — с вызовом осведомилась она.
Самарин взял со стола кепку и глухо пробормотал:
— Сумасшедшая.
Посчитав, по-видимому, что сказал все, что должен был сказать, майор поднялся со стула, натянул на плешивую голову кепку и пошел к двери.
Дверь блока открылась, и в прихожую шагнул Завадский. Остановившись на пороге, завкафедрой с мрачным удивлением посмотрел на Самарина и холодно спросил:
— Что здесь происходит?
— А вы еще кто такой? — неприязненно бросил майор Самарин.
— Это Максим Сергеевич Завадский, — представила Мария последнего. — Заведующий нашей кафедрой.
— Вон оно что… — Самарин ухмыльнулся. — Но жилой блок мало похож на кафедру. Что вы здесь делаете, заведующий? Заведуете кроватью и душевой комнатой?
Завадский взглянул на майора с холодной яростью.
— Интересно, что будет, если я дам вам хорошего пинка? — спросил он вдруг. — Арестуете меня за нападение на представителя власти? Или расстреляете из своего табельного пистолета?
— Хотите попробовать?
— Почему бы и нет?
Несколько секунд «противники» сверлили друг друга взглядами.
Сердце Марии учащенно билось. Весь ее подспудный страх перед мужчинами поднялся наружу. Она никогда не доверяла мужчинам, считая, что в душе каждого из них, даже самого безобидного на вид, в силу непреложных биологических законов живет убийца и насильник. Сама природа велела мужчине убивать и овладевать. Все достижения цивилизации — лишь тонкая ткань, наброшенная на ужасное, свирепое и безжалостное животное…
— На вашей кафедре творится черт знает что, — заговорил наконец Самарин. — Обещаю, что вам не удастся выйти сухим из воды. Я лично возьму это дело под свой контроль.
— Сделайте милость.
Завадский шагнул в сторону, давая проход майору. Самарин направился было к двери, но вдруг резко обернулся и со всего размаха ударил Завадского кулаком в челюсть.
— Это чтобы не предъявлять тебе обвинения в нападении, — сухо отчеканил он.
Затем быстро вышел из блока и захлопнул за собой дверь.
Завадский, прислонившись к стене, сполз на пол и потер ушибленное место.
— У парня хорошо поставленный удар, — пробормотал Максим Сергеевич. — Правда, что ли, следователь?
— Правда.
Мария сидела на кровати, понурив голову и обхватив себя руками за плечи. Она чувствовала себя так, словно из нее выпустили воздух.
— Сказал, что возьмет дело под личный контроль, — снова заговорил Завадский. — Это ведь именно то, чего ты добивалась?
— Может, встанешь с пола? — вместо ответа предложила Мария.
— Зачем? Мне и здесь удобно.
Мария посмотрела на смуглое лицо Завадского, но тут же отвела взгляд.
— Никому нельзя доверять, — вздохнула она. — Абсолютно никому.
Завадский приподнял брови:
— Что?
— Ничего. Как твоя челюсть?
— Почти в норме. — Завадский усмехнулся. — Меня не били по морде уже лет пятнадцать. Похоже, я совсем разучился драться.
— Он ударил тебя неожиданно, — возразила Варламова.
Она протянула руку к пачке, лежащей на столе, попыталась вынуть сигарету дрожащими пальцами, но та вдруг переломилась. Вместе с сигаретой сломалось что-то внутри Марии. Она обессиленно опустила руку и глухо выговорила:
