— Да! — немедленно отозвалась та.
— Тогда начинай.
Вика напустила на себя невинный вид и проворковала, обращаясь к Бронникову:
— Принц, были ль вы здоровы это время?
— Благодарю: вполне, — угрюмо отозвался Виктор.
Вика замешкалась на секунду, затем быстро сняла с пальца кольцо, вынула из ушей сережки и протянула их Бронникову:
— Принц, у меня от вас есть подношенья. Я вам давно хотела их вернуть. Возьмите их.
Виктор Бронников тревожно посмотрел на кольцо и процедил сквозь зубы:
— Вы ошиблись. Я в жизни ничего вам не дарил.
— Дарили, принц, вы знаете прекрасно. Но заберите все дары обратно. Порядочной девушке нельзя оставлять подарки мужчины, который потом ей изменил.
Несколько секунд Бронников молчал, затем с холодной иронией осведомился:
— Значит, вы порядочная девушка?
— Милорд! — возмущенно проговорила Вика.
— Отлично. И вы хороши собой?
На лице Вики появилось недоумение.
— Что вы имеете в виду?
— То, что если вы порядочная и хороши собой, вашей порядочности нечего делать с вашей красотою! — отчеканил Бронников.
Вика опустила руку и растерянно улыбнулась.
— Разве для красоты не лучшая спутница порядочность?
— Скорее красота стащит порядочность в омут, чем порядочность исправит красоту, — с холодным пренебрежением проговорил Бронников. Помолчал немного и добавил: — А ведь я вас любил когда-то.
— Любили? Да… Я тоже думала, что это так.
— А не надо было думать! Сколько ни прививай нам добродетели, грешного духа из нас не выкурить. Я не любил вас, Офелия. Никогда!
— Тем больней я обманулась, — с горечью произнесла Вика.
Бронников отвернулся и проговорил жестоким голосом, не глядя на Вику:
— Ступай в монастырь. К чему плодить грешников? Сам я не разбойник, но даже у меня столько дерьма в душе, что лучше бы моя мать меня не рожала. Какого черта такие люди, как я, толкутся между небом и землей? Все мы обманщики. Не верь никому из нас!
— Да, но я…
— Если пойдешь замуж, я дам тебе в приданое свое проклятие! — перебил ее Бронников неожиданно злым голосом. — Лучше ступай в монастырь! А если тебе непременно надо мужа, выходи за дурака!
— Почему за дурака? — удивилась Вика.
— Потому что умные мужики хорошо знают, каких чудовищ вы из них делаете. Нет, шалишь! Никаких свадеб! Кто уже женился, те пусть пропадают. А я лучше воздержусь. Хорошее дело браком не назовут.
— Принц, я…
— Ступай в монастырь!
Мария улыбнулась Бронникову:
— Отлично! В роли хладнокровного сукиного сына ты очень убедителен. Возможно, потому, что тебе ничего не нужно играть.
Парень усмехнулся, но ничего не ответил.
— На сегодня, пожалуй, достаточно, — сказала Мария. — Если будет время, Поработайте над своими монологами дома. Только постарайтесь помнить все, что я вам тут говорила. Все, ребята, все свободны! Спасибо, что пришли!
Варламова повернулась и, тяжело опираясь на палку, захромала к выходу.
5
Опустился вечер — тяжелый, мокрый и душный. Марию не оставляло неприятное ощущение: должно случиться что-то страшное. Вероятно, виной всему была гибель Насти Горбуновой и дурацкий спиритический сеанс, который ей предшествовал.
Варламова никогда не участвовала в спиритическом сеансе и относилась к любым попыткам установить контакт с мертвецами более чем скептически. Она вообще не слишком доверяла сообщениям о существовании потусторонней жизни. Все пять лег, прошедшие после аварии, Мария занималась исключительно живыми. Мертвые были вне ее юрисдикции, так сказать.
Зайдя в столовую поужинать, она встретила Ковалева. Тот поприветствовал ее первым, Мария приветливо отозвалась. Встрепанные волосы, рассеянная улыбка.
— Жаль, что вы только пришли, — посетовал Ковалев. — Я уже поел, а то мы могли бы поболтать.
— Да, жаль, — согласилась Варламова.
— Ну, тогда до завтра?
— До завтра.
Ковалев вдруг подмигнул ей, но тут же, осознав нелепость своего панибратского жеста, стушевался и поспешно вышел из столовой.
Ужинала Мария в полном одиночестве. Ей дьявольски не хотелось возвращаться в общежитие, мрачные коридоры которого давили на нее, а крохотная комнатка вызвала легкую клаустрофобию. Она бы с радостью вызвала такси и уехала домой, но что-то подсказывало ей: разгадать мрачные тайны, окружавшие ее, можно лишь полностью погрузившись в атмосферу этого странного здания.
Мария почти не сомневалась, что гибель Насти Горбуновой как-то связана с жуткой смертью Коли Сабурова. Они были любовниками. И оба были инвалидами.
В памяти Варламовой возникла ужасная сцена: Настя лежит на дне фонтана; ее лицо, шея и руки покусаны собаками; а в паре шагов от изуродованного трупа валяется испачканная кровью чугунная кошачья голова…
Марию передернуло. Аппетит пропал. Вяло поковырявшись вилкой в котлете, она отодвинула тарелку.
* * *
Полчаса спустя Мария вышла из лифта в холле своего этажа. Коридор, как обычно, был безлюден. Эта странная безлюдность удивляла Варламову. Она знала, что практически в каждом блоке кто-то живет, но почему-то аспиранты не носились по коридорам, как обычно бывает в студенческих общежитиях, а предпочитали сидеть в своих комнатах. Хотя, возможно, сейчас в общежитии почти никого и нет, его обитатели предпочитают проводить вечера в более интересных местах.
Вместо того чтобы пойти к своему блоку, Мария пересекла холл и вышла на лестничную площадку. Здесь, у окна, она закурила.
Внизу послышались голоса — по ступенькам кто-то поднимался. Пролет… Еще пролет… И наконец Мария увидела поднимавшихся студентов — Стас Малевич, Денис Жиров, а с ними Вика Филонова. Стас что-то рассказывал Вике, и та смеялась раскованным, пьяным смехом.
Увидев Варламову, троица остановилась. Девушка покачивалась и явно не могла сконцентрировать взгляд.
— Привет, ребята! — сказала Мария. — Куда это вы ведете Вику?
Жиров насупился, а Стас усмехнулся и небрежно ответил:
— Никуда. Мы просто гуляем.
— Гуляете? А вам не кажется, что Вика слишком пьяна для прогулок?
Стас пожал плечами:
— И что? Занятия давно кончились. А во внеучебное время мы можем делать все, что хотим.
Троица двинулась было дальше, но Мария преградила им путь тростью.
— Ошибаешься, — сухо проговорила она. — Я ваш преподаватель и отвечаю за вас в любое время дня и ночи.
