— Серьезная девушка.
— Железная кнопка! — подтвердил Стас.
— Я бы с ней покувыркался, — сказал свое веское слово Жиров.
Виктор повернул голову и взглянул на громилу.
— Кретин, — произнес он коротко.
Жиров воззрился на него круглыми глазами.
— Почему?
— Либо ты ее раздавишь, либо она лопнет, когда ты кончишь.
Ребята переглянулись и снова загоготали. Даже Вика, несмотря на неженскую грубость шутки, весело хихикнула.
Настроение у всех было замечательное. И все же ни один из них не мог отделаться от подспудной мысли, будто то, что сейчас происходит, — лишь краткое затишье перед новым ударом бури. И буря пришла.
2
На столе лежал вырезанный из листа ватмана круг диаметром сантиметров пятьдесят, по окружности которого были нарисованы большие печатные буквы.
Внутри алфавитного круга имелся круг поменьше и вместо букв здесь были намалеваны цифры — от нуля до девяти. Над кругом стояло слово «да». Под кругом — слово «нет». В центре малого круга красовалась жирная точка.
— Положим, буквы и цифры я понимаю, — прогудел Жиров, разглядывая круги. — А точка-то для чего?
— Для концентрации внимания, — объяснила Настя. — Во время сеанса мы будем на нее смотреть. Стас, будь добр, приоткрой окно.
Малевич усмехнулся:
— Тебе душно?
— Нет. Но иначе дух не сможет проникнуть в помещение.
— А по-моему, он уже здесь, — обронил с ленивой усмешкой Эдик Граубергер. — Жиров, ты навонял?
— Чего? — как всегда замедленно среагировал Жиров.
— О призрак, явись! — провозгласила Вика Филонова и звонко рассмеялась.
Граубергер снял очки и, посмеиваясь, протер их полой рубашки.
— Пожалуйста, будьте серьезней, — сдвинув брови, попросила Настя.
Она расставила на шкафу и на подоконнике свечи, чиркнула спичкой и стала зажигать их. Когда тринадцать огненных стебельков взметнулись вверх, повернулась к публике и объявила:
— Теперь мы выключим свет.
Стас Малевич отхлебнул из банки пиво и недовольно спросил:
— На черта нам сдались свечи? При свете ведь виднее.
Настя нахмурилась и покачала головой:
— Никакого электрического света. Это обязательное условие.
Стас пожал плечами.
— Ладно. Как скажешь. — Он снова приложился к банке, после чего передал ее Жирову. — На, добей.
Жиров взял банку, запрокинул голову и сделал большой глоток.
— Уберите пиво! — гневно потребовала Настя. — Не в цирк пришли!
— Слышь ты, готка, — недовольно протянул Жиров, — не борзей, а?
— Убери-убери, — тихо приказал Малевич и улыбнулся Насте.
Жиров в несколько глотков допил пиво, нагнулся и закатил пустую банку под кровать.
Настя окинула взглядом присутствующих, сгрудившихся за квадратным столом, и хмуро проговорила:
— На теле не должно быть никаких металлических предметов. У кого есть — снимите.
— А если у меня в черепе титановая пластина? — сострил Жиров.
— Она у тебя не в черепе, в мозгах, — грубо поправила Настя.
— Вернее, вместо мозгов, — уточнил Граубергер.
Жиров метнул на него гневный взгляд и грозно сдвинул брови.
— Слышь ты, одуванчик…
— Никаких ссор! — снова потребовала Настя. — Никаких ссор и никаких ухмылок, если не хотите превратить все в дерьмо!
Рядом с кругом Настя положила небольшое фарфоровое блюдце. Блюдце было перевернуто, и на кромке его в одном месте стояла нарисованная черная стрелка-указатель.
— Пора начинать, — сказала Настя и тоже уселась за стол возле своего молчаливого готского дружка Антипа. Рядом с собой она зачем-то положила спичку.
Семь голов нависли над столом. Комнату освещали огни с улицы и неверный, колеблющийся свет свечей.
— Что дальше? — спросил Жиров.
— Положите пальцы на блюдце.
— Зачем?
— Положив пальцы на блюдце, мы с вами образуем магический круг, тем самым концентрируя в нем энергию и передавая ее в распоряжение духа. Дух пользуется ею для материализации или для произведения движений.
— Как все сложно… — поморщился Жиров. — Без ста граммов не разберешься. Может, достать из холодильника еще пару банок пива?
Настя оставила его реплику без внимания, сочтя ее риторической и тупой, и снова потребовала:
— Положите пальцы на блюдце. Ну же! Давайте!
Все послушно положили пальцы на блюдце. Пальцы Бронникова коснулись пальцев Насти.
— Не слишком ли это интимно? — с холодной усмешкой осведомился он.
Настя не ответила. Она была сосредоточенна и серьезна.
— Не давите на блюдце слишком сильно, — скомандовала Настя. — Его нужно только касаться, а не жать на него. А теперь помолчите. Мне нужно сосредоточиться.
— А кого будем вызывать? — спросил Жиров.
— Папу римского, кретин, — злобно зашипела Настя. — Заткнись и тоже попытайся сосредоточиться. Кстати, всех касается. Смотрите на точку, и только на нее.
В комнате повисла тишина, все послушно уставились на точку в центре алфавитного круга. Молчание длилось с минуту, после чего Настя заговорила глуховатым голосом:
— Коля Сабуров, мы вызываем тебя… Если ты нас услышал, если ты пришел — дай нам знать…
Ничего не произошло. Язычки свечей слегка подрагивали, отбрасывая на стены причудливые тени.
Настя повторила замогильным голосом:
— Коля Сабуров, мы вызываем тебя… Если ты нас услышал, если ты пришел — дай нам знать…
Оконное стекло вздрогнуло от порыва ветра, и вдруг спичка, лежащая на столе, вспыхнула. Вика вскрикнула и чуть было не отняла пальцы от блюдца, но Настя грозно посмотрела на нее, и она взяла себя в руки.
— Коля Сабуров, мы хотим поговорить с тобой. Ты готов отвечать на наши вопросы?
Блюдце вдруг дрогнуло и медленно поползло к внутреннему кругу. Медленно провернувшись, остановилось. Стрелка указала на слово «Да».
— Хорошо, — снова заговорила Настя. — Коля, мы хотим узнать, как ты погиб. Ты действительно покончил жизнь самоубийством?
И снова по комнате пробежал какой-то странный ропот. Вдруг Настя вскинула лицо и грозно сверкнула на Бронникова глазами.
— Ты пугаешь духа, — неприязненно проговорила она. — Выйди из круга и встань к стене.
Виктор усмехнулся:
— Может, мне вообще уйти, раз твой дух такой чувствительный?
