Его размышления прервал вопль бойца, лежащего крайним в цепи, сопровождающийся какими-то непонятными горловыми звуками. Привстав, рискуя получить пулю, он увидел, как огромный пес, вцепившись в горло и рыча, волок слабо упирающегося бойца за железобетонные плиты. Уже не надеясь попасть в зверя, он пальнул в их сторону, прервав мучения жертвы, и присел за свое укрытие.
«Все против нас», – отчаянно махнув рукой, подал всем оставшимся в живых ЧОПовцам сигнал отхода.
* * *
Капитан стоял в развалинах блокпоста и терпеливо дожидался возвращения Виктора с отрядом из разведки. Подмога подоспела очень вовремя. Хотя что значит вовремя? Выйдя на поверхность, отряд откинул атакующих и не допустил худшего развития событий – потери выхода на поверхность и электрогенераторов. Но людей, обеспечивших эту победу, уже не вернуть. Алексей огляделся: стены покрылись выбоинами от попадания множества пуль, тела погибших бойцов сложили возле входа, а раненых, одного тяжелого и двух более легких, спустили вниз. Этих… в черной форме ЧОПа, предварительно собрав оружие, уцелевшее снаряжение и одежду, свалили грудой под стенами героически оборонявшегося бастиона. Всего их насчитали восемь, против четырех погибших и трех раненых с их стороны. Еремин сокрушенно покачал головой. «Вот такая арифметика на войне – среди убитых чужаков больше, а большинство все равно перетягивает в нашу сторону».
Из-за развалин вышел небольшой отряд и быстро подошел к убежищу по основательно протоптанным после боя тропкам. От основной группы отделилась коренастая фигура в «эльке» грязно-болотного цвета и, перебросив автомат за спину, приблизилась к капитану.
– Ушли, одиннадцать человек. В оптику видел, как к ТЭЦ спускались. Я на проходе к ним заградотряд оставил. Там все хорошо просматривается, но, я думаю, в ближайшее время они не сунутся. Раны поползли зализывать, – глухо из-под маски респиратора произнес Виктор. – И вот еще, – он протянул командиру складной карабин. – В руинах валялся, и кровищи море, наверное, собачки наши постарались.
– Итого девять против наших четырех, – констатировал Алексей. Видимо, эта мысль до сих пор не давала ему покоя. Капитан поежился на холодном ветру и, уткнувшись маской в поднятый воротник камуфлированного армейского бушлата, махнул Виктору рукой. – Оставляй наверху людей, а сам ко мне, поговорить надо. Пускай «приберутся» тут, – кивнул на тела, бесформенной грудой валяющиеся на снегу. – Сожгите всех, нечего зверье привлекать. Да и не зароем мы их сейчас в мерзлую землю.
– А наших?
– Наших? – Алексей на секунду задумался. – Занесите вниз…
– Куда же их там?
– Отнесем пока в бункер с телами, потом похороним.
Окинув последний раз взглядом поле боя, капитан кивнул каким-то своим мыслям и направился к входу в бункер.
* * *
Закончив свои дела с больными в «Кристалле» (идущие на поправку люди не требовали уже постоянного присутствия), Максим распрощался с двумя бойцами блокпоста, выставленного на всякий случай в тоннеле перед входом в убежище, и направился в сторону «Измерителя». Нападения с этой стороны жители убежищ не ожидали, но после того, как выяснили, что проход ведет прямиком к обнаруженной «Цитадели зла», решили не рисковать. «Береженого, как говорится, бог бережет».
Бредя в одиночестве по темному переходу между убежищами, поправляя на плече массивную медицинскую сумку и подсвечивая фонариком в общем-то уже изученный путь, Изотов ловил себя на мысли, что гениальность и изобретательность, с которой человек переделывает под свои нужды этот мир, не знает предела. «Вот взять хотя бы этот туннель. Сколько труда и знаний в него вложено? А сколько таких же, и мелких и крупных есть под каждым городом? А метрополитены в огромных городах? Под каждым таким мегаполисом есть еще один подземный мир. Человечество само настроило себе комфортабельных и не очень склепов по всей планете, чтобы в какой-то момент загнать себя туда. Так и случилось. Выпустит ли нас теперь мать-природа на поверхность после того, что мы с ней сделали?»
Из столь грустных философских размышлений его вывел приближающийся топот ног, а также вначале далекий, но затем ослепляющий свет мощного фонаря, на фоне которого собственный источник света показался Изотову тусклой свечкой. Закрыв рукой глаза, он с раздражением произнес:
– Да чтоб тебя! Кто там? Убери свет, ослепишь.
– А, Максим, извини, – луч фонаря ушел в сторону. Это был Димка. Постепенно, незаметно даже для себя, он принял обязанности курьера или адъютанта при штабе. И носился, как угорелый, между постами и убежищами, принося срочные сообщения и распоряжения от начальства.
Перед глазами еще плавали огненные круги. Глаза с трудом переносили такое издевательство над сетчаткой. «Вот уже постепенно и отвыкаем мы от яркого солнечного света», – догнала Максима мысль в подтверждение его предыдущих размышлений.
– Что ты несешься? Как будто тебя кто за какое-то место укусил.
– Беда у нас. Наверху на пост напали. Есть убитые и раненые. За тобой срочно послали.
Оторопев на секунду от неожиданности, врач быстро собрался:
– Давай быстрей. Много раненых?
– Трое. Двое так, чуть-чуть, а вот Сашка Латышев… крепко ему досталось, – тяжело дыша, но поспевая за Максимом, на бегу Димка пытался ввести того в курс дела.
Больше Изотов его не расспрашивал; не тратя силы на разговоры, они с максимальной скоростью, насколько только позволяла массивная сумка, помчались по тоннелю.
* * *
Идея с вылазкой не понравилась Сергею Сергеевичу сразу, но он поддался уверенности Стаса в будущем успехе боевой операции. В конце концов, он не профессионал – он политик, бывший следак, бизнесмен средней руки, но никак не вояка. Но что-то ему подсказывало, когда он провожал уходящих в пургу людей, что будет не все так лазурно в цветочках, как описывал Приступа. Поэтому Древнев почти не удивился, когда увидел значительно поредевший и потрепанный отряд, устало ввалившийся в ворота.
«Нет, надо доверять своей интуиции», – это правило не раз сводило на нет все неопровержимые доводы профессионалов. Посчитал, зная, что не досчитается где-то половины. «Одиннадцать из двадцати. Лучшие бойцы. И Стас стоит, как побитая собака. Говорил же тебе – нельзя все рассчитать. И это цена за что? За пшик…»
Он жалел о бесполезной потере своих людей. Правда, ему было плевать на их личности, что их там волновало или тревожило. Безвозвратная потеря отлаженных инструментов, а также оружия, боеприпасов и снаряжения, полезного для достижения его целей, – вот что это было для Древнева. Где ему теперь взять таких же? Он с сомнением посмотрел на копошащийся в жилой зоне сброд. Нет, среди этого сырья бойцов не сыскать. А теперь будет большой напряг. У него осталось с десяток проверенных людей, с которыми даже полноценную охрану здания обеспечить проблематично, не говоря уже о войне, в которую он ввязался.
Он посмотрел на столпившихся перед ним уставших бойцов. Все понуро опустили головы.
