– Починят. Радиодеталей – море, а с кинескопом ничего не сделается. Только на что он нам? Я думаю, вряд ли кто теперь в эфире есть. Даже если спутники наверху и остались, передающие станции вряд ли уцелели.
– Конечно, программ не будет, – Саня нервно хохотнул. – Когда мы строительный материал таскали из цехов, я в кабинет начальника цеха заглянул. Там тоже ЖК-панель сохранилась и DVD-проигрыватель. Вот тогда у Сергея спросил: «Можно ли все это починить»? Он сказал: «ЖК вряд ли починишь. Матрица от электромагнитного импульса накрылась. А дивидюшник можно попробовать, только на что он один?» – А теперь вот полный комплект. Хоть какое развлечение народу будет. Со следующим выходом схожу обязательно, заберу.
– Ну, а собаки как?
– Собак слышали, но не видели. Они нас теперь уважают, стороной обходят. Видно, признали наше право на эту территорию.
– Дорого нам это право досталось. Про Никиту слышал?
– Конечно, я же в этой свалке участвовал. До сих пор слышу, как зубы над самым ухом клацнули, – Саня поежился и отпил большой глоток чаю. – Да и Никиту назад на себе тащил. Я тогда перетрухнул серьезно. Вначале думал: ну, постреляем по собачкам, как в компьютерной бродилке, а потом… Руки часа два еще тряслись после этого. Ведь на месте Никитки мог любой из нас очутиться, и я в том числе. Это еще ладно, что никто не погиб.
– Да, это не игра… И погиб бы, не успей вы его вовремя ко мне притащить. Хорошо, что все благополучно закончилось. Ладно, Санек, спасибо тебе за компанию и рассказ, пойду я к Виктору, ты меня на одну идею с гаражом натолкнул.
Распрощавшись с парнем и ощущая приятную сытость от съеденной каши, Изотов отправился прямиком в кабинет к Виктору, но, натолкнувшись на закрытую дверь, резонно рассудил, что самый важный объект сейчас – туннель к соседям и где ему быть, как не там. Не тратя времени на ожидание, направился прямиком туда.
Максим уже давно не заходил в туннель и не представлял, как далеко все продвинулось. Он был похож на нору огромного крота, прорывшего себе путь в толще земли. Неровные стены с сохранившимися на них выбоинами от инструментов, кое-где осыпающиеся от малейшего прикосновения и в особо опасных местах подпертые подручным материалом, не создавали впечатления надежности. Через равные промежутки на подпорках крепился провод с редкими лампами, которые, давая скудное освещение, скорее подчеркивали хрупкость конструкции, чем добавляли видимость какой-то прочности.
Впереди, в том месте, где рукотворный подземный ход упирался в железобетонную преграду, виднелись пятно более ярко освещенной площадки и тени нескольких человек, причудливо ложившиеся на неровные поверхности. Громкий голос Виктора разносился под сводами, и, судя по обрывкам фраз, начальник был крайне недоволен, что проявлялось в частом использовании ненормативной лексики. Виновник этой риторики стоял с поникшей головой, вертя в руках «мертвый» перфоратор.
– Чего шумишь? Видишь, парень от тебя уже прячется.
Парень действительно медленно отступал от разгоряченного Виктора за спины своих ребят из бригады, пряча за спиной инструмент.
– Да, этот… – Виктор замолчал, подбирая слово и тыча пальцем в провинившегося.
– Нехороший человек, – с улыбкой подсказал ему Изотов.
– Да. Очень сильно нехороший человек. Единственный перфоратор спалил. Я ему ору: куда ты прешь, там арматура. А он как ваты в уши натолкал.
– Так грохот ведь, – попытался оправдаться бедный парень.
– Вот как дам тебе по носу, может, ты тогда глазами пользоваться научишься, раз уши не слышат, – алогичное, но емкое армейское высказывание в исполнении лейтенанта вызвало дружный смех у всей бригады. Это сменило гнев начальника на милость и разрядило накалившуюся обстановку.
– Че, «гы-гы»? Оставшиеся полметра придется вручную пробиваться. Вот ты и будешь это делать. В качестве наказания.
– Да, я буду, – с энтузиазмом закивал рабочий, радуясь, что так легко отделался.
– Отдавай перфоратор, вредитель, я его инженерам отнесу, – отобрав инструмент, Виктор махнул Изотову рукой.
Разгневанный и не вполне еще остывший начальник потопал в сторону убежища, и Максиму ничего не оставалось, как последовать за ним. За спиной возобновились гулкие удары кувалдой по железобетонной стене.
– Думал, через полчаса пробьемся, а теперь час, а то и два, – бурчал он себе под нос, скорее обращаясь к невидимому собеседнику, чем к спутнику. – Ты что, меня искал?
– Да вот хотел посмотреть, как тут дело продвигается. Скоро ли? У меня после появления Нади в лазарете дел-то особых нет, вот и слоняюсь со скуки. Да и потом, ты знаешь, почему мне не терпится к соседям. Я своих погибшими не видел, поэтому думаю, что они там.
– Сам видишь, как продвигается. Скорее бы уже. Я бы начальствование на капитана скинул, пускай он мучается. Не могу я с этими гражданскими. В армии отдал приказ – и все – жди доклада. Не надо объяснять, что да почему. А то тут разведут полемику, не разгребешь…
– Не прибедняйся, по-моему, у тебя неплохо выходит.
– Выходит! – передразнил он Максима. – А скольких нервов мне это стоит?
За разговорами зашли в каморку Виктора: нечто среднее между берлогой одинокого медведя и генеральным штабом.
– Так что ты от меня хотел? – он сдвинул на столе карту Смоленска из какого-то рекламного туристического проспекта и положил на освободившееся место сгоревший перфоратор.
– Да особенно ничего. Я спросить хотел. Тут Сашку Латышева встретил, и у меня мысль возникла. Я смотрю, у нас наверх одни и те же ходят. Нет, я понимаю, – предвосхитил врач возражения открывшего уже было рот Виктора. – Опыт и все такое. Но ты представляешь, какую дозу они накопят. Так мы наших опытных очень быстро потеряем.
– Да, – озадаченно почесал затылок, – вот ты ко мне вечно только проблемы приносишь. – Ну и что предлагаешь?
– Да предложений не много. Всех «выходцев» ко мне на осмотр и анализы. Много не скажу, но начинающуюся лучевую болезнь увижу, да и график составить надо. Чтобы хоть какой-то период восстановления у них был.
– Хорошо. Одобряю. Вот этим ты и займись, сам жаловался, что без дела сидишь. Я распоряжусь, чтобы все к тебе на осмотр перед выходом заглядывали. И на добро выхода тебе полный карт-бланш. Еще что?
Изотов помялся, думая, стоит просить или нет, и после небольшой паузы, наконец, решился.
– Хотелось бы к своей машине сходить. Ты понимаешь, это единственное, что у меня осталось от той жизни. Дом далеко. И я так понимаю, если там что-то и сохранилось, я туда еще не скоро попаду. А тут под боком. Хоть что-то из личных вещей принесу. Я, когда мы выходили, посмотрел: должна уцелеть. Теперь проход расчистили… Вот.
Внимательно выслушав сбивчивую речь, Виктор добродушно улыбнулся:
– Да что я, не понимаю, что ли? Ладно, сейчас как раз отряд собирается за стройматериалом, с ними пойдешь. Иди, получай теплую одежду, средства защиты и оружие.
