– Нет, не так, – остановил его купец, – акцент есть. Слушай ещё раз.
Через полчаса Алексей внятно произносил три фразы.
Вскоре принесли половецкую одежду – целый ворох. Алексей разделся и подобрал одежду по своему размеру. От неё пахло чужим немытым телом и чесноком.
– Ещё бы уздечку, тоже половецкую.
Нашлась и уздечка.
Алексей подошёл к князю:
– Что передать великому князю киевскому?
– Ничего. Письмо тебе даю, спрячь его подальше, – и протянул пергамент. Алексей сложил его, снял сапог и сунул в него письмо вместо стельки.
– Я готов.
– Оружие не берёшь?
– Обязательно возьму. Саблю половецкую, вместе с поясом – у гридей есть.
– Тогда с Богом! – Князь осенил его крестным знамением.
Алексей поднялся на стену. Конрад протянул ему пояс с саблей и ножом. Оружие половецкое, в ножнах кыпчакских. Они обнялись, и Конрад шепнул на ухо Алексею:
– Ты сильнее меня, Анри, признаю твоё превосходство. Дойди и вернись с помощью, обязательно вернись. Ты мне как брат!
Алексей похлопал его по спине. К чему слова? Он опоясался ремнём. Гридни уже приготовили пеньковую верёвку, навязав на неё через равные промежутки, в локоть длиной, узлы – так легче спускаться.
Алексей вздохнул, как перед прыжком в воду, взял в руки верёвку, перелез через стену и стал осторожно спускаться, стараясь не производить шума. Когда же эта стена кончится? Ощущение не из приятных, кажется, что тебя видят все, и стоит спуститься, как тут же сцапают.
Но вот ноги коснулись земли. Алексей дёрнул за верёвку, и её тут же втянули на стену. Всё, даже путь к отступлению отрезан.
Он прошёл к юртам, покрутился, держа в руках уздечку. Его окликнули.
– Лошадь ищу. Не видели моей лошади? – произнёс Алексей одну их трёх фраз, которые заучил.
Ответом ему был дружный смех.
– Подите прочь, бездельники! – выдал Алексей ещё одну фразу.
На него не обращали внимания. Он выглядел как кыпчак и говорил как кыпчак.
Алексей всё дальше и дальше отходил от города, держась направления на юг. Его останавливали ещё два раза, но он толковал про лошадь и шёл дальше.
Вот и один из табунов. На стоянках лошадей отгоняли подальше от стана, туда, где есть трава – подкормиться; да и навоза в лагере не будет.
Алексей подошел к одной из лошадей, накинул на неё уздечку. Седла нет, но это не беда. Зато на лошади он до Киева быстро доберётся.
Внезапно рядом возник сотник. Он с подозрением смотрел на действия Алексея, потом задал вопрос. О чём он спрашивал, Алексей не понял, и выдал последнюю фразу:
– Это моя лошадь.
Кыпчак снова повторил вопрос.
– Пошли прочь, бездельники! – заорал Алексей.
Известное дело, лучшая защита – это нападение. Кыпчак – а это был один из караульных – отошёл.
Алексей взлетел на лошадь и тронул поводья. Лошадка послушно затрусила в сторону от табуна, и Алексей облегчённо перевёл дух. Первая часть плана выполнена. Он смог пройти через вражеский стан, и у него появилась лошадь.
Проехать ему удалось около часа. Потом луну закрыли облака, и он въехал в лес. Двигаться дальше стало опасно, можно было в темноте нарваться на сучок и запросто лишиться глаза, а такая перспектива его не прельщала.
Он слез с лошади, привязал её к ветке, а сам растянулся неподалёку. Путь предстоял неблизкий, и лучше преодолеть его отдохнувшим, выспавшимся. Лошадь потихоньку щипала траву, пофыркивала, и под эти звуки Алексей уснул.
Как только небо на востоке посерело, он проснулся.
– Ну, не подведи, скотина вражеская, – Алексей похлопал лошадь по шее.
Ехать без седла было неудобно, но это лучше, чем идти пешком. Одного он не предусмотрел: при виде скачущего во весь опор половца люди разбегались в испуге. Но не остановишься, не объяснишь, что свой.
В полдень он остановился на водопой. Лошадь – не машина, ей отдых периодически требуется, воды попить, травы пощипать. Заодно и сам напился из ручья. Тут же халат кыпчакский снял, скомкал и в кусты закинул. Без него, в рубахе и штанах, за своего сойдёт. На ходу и не разберёт никто, что на рубахе вышивка кыпчакская.
Так он гнал до вечера, пока едва не свалился от усталости. Остановился у рощи на краю, рядом – заливной луг. Уздечку он снял, спутал ею передние ноги лошади, чтобы она никуда не ушла, и пустил пастись. Сам же забрался в кусты и заснул.
Разбудил его рано утром муравей, настырно ползавший по лицу. Он смахнул ладонью насекомое и сел. Солнце уже поднялось, по ощущениям – часов семь утра. Он вышел к лугу и увидел – у его половецкой лошади стояли двое селян.
– Эй, други, отойдите, моя скотина! – крикнул он.
– А на нашем лугу траву переводит!
Алексей подошёл, снял с ног лошади уздечку и надел её ей на морду.
– Дело у меня в Киев срочное, извиняйте.
Когда мужики разглядели его поближе, то остолбенели. Чистый половец!
Алексей же взлетел на лошадь и сразу почувствовал, как заныли ягодицы и бёдра. Даже через штаны мохнатая половецкая лошадёнка, как жёсткой щёткой, натёрла ему кожу. С седлом куда лучше.
Он тронул поводья. Отдохнувшая и подкрепившаяся сочной травой лошадь бежала резво, и уже в полдень Алексей увидел вдали, на холмах, сияние церковных куполов.
На подъезде к Киеву, когда уже были видны стены, его остановили на заставе. Дружинников было с десяток.
– Кто таков?
– Гридь Владимира Всеволодовича, князя черниговского, гонцом к великому князю киевскому послан.
Гонцам следовало всячески помогать, но выглядел Алексей не как дружинник.
– А вот бросим тебя в поруб, посмотрим, какой ты гридь!
– Чернигов половцы осадили! Тьма! К князю киевскому за помощью еду. А в одежды кыпчакские оделся, чтобы проехать невозбранно. Да и лошадь у меня половецкая.
Дружинники переглянулись – известие серьёзное.
– Великого князя ноне в городе нет.
Алексей опешил. Кому же тогда послание вручить?
– Воевода Путята в городе. Мы тебя к нему проводим, может, он чем поможет?
Двое дружинников пошли показывать дорогу, а может – конвоировать? Алексей чувствовал, что ему не очень доверяли, ведь одет он был не как княжеский гридь.
В Киеве было спокойно, на улицах кипела жизнь. Сновали по тротуарам горожане, проезжали подводы с грузами. Изредка проезжали верхами бояре с обязательным сопровождением – для поддержки высокого положения.
Алексея, который вёл в узде половецкую лошадь, проводили до воинской избы. На заднем дворе великокняжеского дворца располагались конюшни, воинская изба, оружейная, кузница и гридница. В ней и находился воевода дружины, Путята. После доклада одного из дружинников туда ввели Алексея.
