– Да не ему, семье. Им и зерно от властей, поблажки с
налогами. Ты, того, если не хочешь сам держать стремя... а также подавать ей
воду, то поостерегись истреблять нашу цивилизацию.
Я зябко передернул плечами и тоже протянул руки к огню:
– Да, конечно. Нельзя нарушать равновесие в природе.
Закат все еще был удивительно нежным, словно румянец на
щеках юной девушки. Небо на западе стало розовым, там в темной стене леса была
широкая щель, и мы видели как на расстоянии копья от темного края земли застыл,
не решаясь опуститься, расплавленный слиток металла. От него шло радостное
сияние, словно от пера жар-птицы. Розовый свет захватывал почти половину неба,
дальше плавно переходил в нежно голубой, тоже чистый и свежий, словно не
поздний вечер, а раннее утро, когда даже солнце отдохнуло и посвежело.
Подсвеченные снизу облака загибали выпуклые края, сочные как
набухшие лепестки роз, только плотная середина облаков быстро темнела,
становилась похожа на окалину на быстро остывающем металле.
И только тогда, когда я налюбовался этой сказочно прекрасной
картиной, солнце быстро опустилось. Чаша неба темнела однако медленно, впятеро
крупнее и выше привычной, звезд высыпали целые рои, яркие, блистающие, а самые
яркие смотрелись не яркими точками, а почти планетами!
Луна поднялась огромная как Юпитер, видимый с Ганнимеда.
Следом всплыли вторая и третья, все настолько огромные и рельефные, что я
невольно напрягал зрение, инстинктивно силясь рассмотреть не только высохшие
моря и каньоны от метеоритные ударов, то и отряды крохотных всадников.
Из шатра принцессы раздавались тихие звуки лютни, как мне
показалось, хотя я лютню никогда раньше не видел и не слышал, сквозь тонкую
ткань иногда просвечивал светильник. Я различил ползущие оттуда тонкие ароматы
благовоний, инстинктивно подобрал ноги, чтобы не испачкаться.
Стража сидела в трех шагах по периметру. Темный шатер
герцога возвышался высокий и надменный как он сам поблизости. Еще бы чуть, и
его бы попросили отодвинуться, никто не смеет располагаться на ночлег так
близко от принцессы. Я слышал грубые голоса, смех, пьяные выкрики.
Постепенно пламя костров пригасало, поленья разваливались на
багровые. В светящихся изнутри углях, похожих на елочные украшения, бегали
крохотные огненные человечки. В лагере стало темнее.
Один из сидящих у костра поднялся, зевнул, похлопал себя по
вздувшему животу, икнул и направился в кусты. Не успел исчезнуть в темноте, как
еще двое встали и, даже не потянувшись, неслышно скользнули в темноту.
Я сидел неподвижно, прикинулся, что дремлю. Люди поднимались
один за другим, ступали в непроглядную тьму. Иногда я слышал как треснет сучок,
но, в основном, все двигались бесшумно. Затем я услышал легкий хлопот крыльев,
закачалась ветка.
Тишина, после долгой паузы далеко за деревьями захлопали
крылья еще и еще, затем это слилось в единый шелест, словно я присутствовал на
церемонии закрытия Олимпийских игр. Это было чарующе прекрасно, я не стал даже
по скверной привычке человека из того, оставленного мира, размышлять, что же
это за голуби с повадками летучих мышей, просто разнежено слушал волшебные
звуки взлетающих птиц, таких милых и ласковых, и плевать на то, что разносят
полиэмиелит и всю ту заразу, что и крысы, за что голубей зовут крысами с
крыльями, где-то даже истребляют, а здесь это просто милые птички с белоснежным
оперением, ласково урчащие как котята возле огня, сейчас взлетают над лесом,
делают круг, выбирая направление по звездам и устремляются в путь, спеша
вернуться в родное гнездо и принесли драгоценное сообщение о продвижении нашего
отряда.
Шпионы возвращались в опустевший лагерь поодиночке, но для
меня это выглядело, как будто все действуют по команде, чуть ли не строем, так
же разом бросили на багровые угли по паре хворостин, затем завернулись в плащи
возле костров и захрапели с чувством выполненного долга.
Последняя из лун опустилась за край. Над головой полыхал
серебряный пожар. Огромные звезды слились в единую спекшуюся массу, на землю
падал странный свет, от которого мурашки бегали уже во внутренностях. Не
ликующе солнечный, не мертвецки лунный, а странный волшебный. Именно при нем, а
не при луне, могут танцевать легкие цветочные эльфы и феи, свершаться чудеса...
В двух полетах стрелы от спящего лагеря в глубинах земли
возник странный лиловый свет. Слабый, рассеянный, но в темноте он был заметен
отчетливо, к тому же медленно ширился, становился ярче.
Остолбенев, я смотрел как из недр темной земли вспучивается
странный пузырь, темный, грязный, но из трещин грязной коры виден лиловый свет.
Земля с шорохом осыпалась, выдвигалась массивная скала, булыжник размером с
бронетранспортер... Нет, еще выше, массивнее...
Я перевел дух не раньше, чем чудовищная глыба замерла.
Теперь лиловый свет, слегка пригаснув, проникал из середины грубого камня. Я
отчетливо видел все трещины на поверхности, наплывы. Мелькнула тень, словно в
свете бьющего из-под земли прожектора кто-то поднялся, шевеля из стороны в
сторону странно приплюснутой головой, исчез. Лиловый свет чуть померк, затем
там начали мелькать новые тени.
Задержав дыхание, я смотрел как свет раздробился на лучики.
Пахнуло кислым, словно перепрелой козьей шерстью. Шорох, треск, стук костяных
когтей по камню. В глубине возникла приземистая фигура, на приплюснутой голове
странный гребень, широкие плечи, шипы или костяной гребень, короткие ноги,
затем стук костей сменился шорохом.
Существо выступило прямо из камня. Мертвенный свет остался
за спиной, подсвечивая со спины. Я видел только черный силуэт существа, которое
явно не было человеком.
В мертвой тишине влажно хлюпало, я почти видел как широкие
ноздри зверя распахиваются во всю ширь и жадно схлапываются, вылавливая все
запахи этого мира.
Выждав мгновение, зверь что-то прорычал, сделал шаг вперед.
В лиловом свете, почти закрытом телами столпившейся орды, началось шевеление.
Кислый запах стал мощнее, когти застучали чаще, шорох слился в зловещий стук.
Замерев, я наблюдал как зеленотелые существа выходят за
своим вожаком из Темного Портала. В каком-то мире вот так же входят в такие же
жутковатые Звездные Врата, толпятся в нетерпении, теснятся, стремясь поскорее
втиснуться в магический проход, чтобы под покровом ночи появиться здесь...
Свет звезд озарял их бритые головы, массивные округлые
плечи, блестел на медных браслетах, кольцах, широких перевязях, усыпанных
шипастыми бляшками, рукоятях боевых топоров. На каждом десятом сверкал
начищенный песком плоский железный шлем. У иных на головах развевались
яркокрасные гребни, а за спинами горбились сумки с торчащими рукоятями
метательных топоров.
Едва слышно поскрипывая, мимо и до-домашнему, выползали
огромные сооружения из бревен, похожие на бронетранспортеры. Я рассмотрел на
фоне звездного неба толстенное бревно с расширяющийся наконечником, по спине
прошел холодок, на миг показалось, что это ракетная установка, затем узнал
старую добрую катапульту.
