Правду рассказала домработница. Оказывается,
юноша выскочил из столовой и со всего размаха треснул рукой по зеркалу.
Нору происшествие порадовало, значит, любимый
сынуля все же научился гасить костер злобы, пусть хоть и ценой своих рук и
стекол!
Шли годы, Николай стал взрослым, жил под
папиным крылом. Он без всяких проблем защитил кандидатскую диссертацию, потом,
в тридцать лет, докторскую. Мало кому удается в таком возрасте достичь подобных
высот в науке. Да и члены ученых советов, мужи, возраст которых, как правило, в
районе шестидесяти, не слишком любят выскочек с докторскими диссертациями и
забрасывают слишком молодых претендентов «черными шарами». Но для Вячеслава
Сергеевича не существовало преград, и ученый совет единогласно присудил
докторскую степень его сыночку. Словом, карьера Николая шла в гору, пока не
случился досадный сбой.
Российская академия образования объявила прием
новых членов, а Николаю страшно захотелось стать академиком, никаких
материальных благ это не давало, одни моральные удовольствия. Вячеслав
Сергеевич, однако, отрицательно покачал головой:
– Извини, Николай, тебе следует
подождать, тридцать лет – не возраст для академика, ничего не получится,
забаллотируют, я сам получил это звание лишь в пятьдесят.
Не привыкший к отказам, Николя попробовал
уговорить отца:
– Ты попробуй, вдруг получится!
– И пробовать не стану, – ответил
старший Славин, – рано еще.
Николай ушел из кабинета страшно злой. Но
представьте теперь его гнев, когда он узнал, что отец поддержал и всячески
способствовал избранию другой кандидатуры, Михаила Попова, Мишки, которому тоже
едва перевалило за тридцать.
Вне себя от негодования Николя потребовал
объяснений, но Вячеслав Сергеевич только пожал плечами:
– Видишь ли, дружок, Миша, защищая
кандидатскую, сразу получил докторскую степень, настолько глубока и талантлива
оказалась его работа. Попов почти гений, у него редкий талант и удивительное
трудолюбие. При этом учти, он ребенок из малообразованной семьи, ему особо
никто не помогал, он всего добился сам, он бы и без моей поддержки получил
академическое звание. Перед таким человеком даже старики снимают шляпу.
Впрочем, не расстраивайся, я сделаю тебя академиком, только чуть попозже, не
переживай, неужели я брошу родного ребенка!
Николай вышел из кабинета отца белый, словно
лист качественной финской бумаги. Подобного унижения он в своей жизни еще ни
разу не испытывал. Зеркал бить он не стал, а поехал на дачу, лег на диван и
начал размышлять, как убить отца. Живым Славину больше не быть, и вообще, ну к
чему ему папенька? После его смерти Николаю станет только лучше. Ведь до сих
пор все вокруг при виде него говорят: «Это сын нашего Вячеслава Сергеевича».
Он, Николя, вынужден жить в тени отца, в тени человека, который не дает ему
проявить свои индивидуальные качества. После кончины Вячеслава Сергеевича
академия достанется ему, Николаю, и уж тогда он всем покажет, все увидят, что
Николай Вячеславович не бледная тень своего отца, а яркая, самодостаточная
личность. В нем заговорили гены деда, мерзавца и убийцы. Впрочем, Николай был
его слепком, умело прячущим садистские наклонности. Старшему сыну Славина
достался набор хромосом от деда, а с ними неумение владеть собой и полная
уверенность в том, что для достижения цели все средства хороши.
Сказано – сделано. Адрес киллера он нашел в
Интернете. Профессиональный убийца потребовал фотографии и задаток. Но
опасливый Николай, естественно, не хотел сам идти на встречу, киллер тоже не
собирался являться на свидание и предложил, очевидно, отработанную методику.
Конверт следовало передать посреднику, мальчику в голубых джинсах, футболке с
надписью «Адидас» и кепке-бейсболке. Парнишку нужно назвать «Ричард». Имя,
практически не встречающееся в Москве, послужит паролем.
Николай отправил на встречу Лену Яковлеву,
малоудачливую актрисочку из агентства «Рашен стар», с которой у него
завязывался роман. Чтобы окончательно запутать всех, он велел любовнице одеться
под Ребекку и даже приволок той фото сестры. Лена, влюбленная в Николя,
радостно согласилась на «шутку». Нацепила индийскую юбочку, кофточку,
очки-блюдца… Единственное, что отличало ее от Бекки, – рост. Даже на
высоченных шпильках Яковлева была ниже Ребекки.
Дальнейшее известно, конверт попал в руки
Кирюшки, как раз в тот день «сменившего имя».
Вечером Николай вышел в Интернет и узнал, что
посылка не дошла до адресата. Раздосадованный, он устроил Лене допрос, но та
каялась, что отдала все в руки мальчика, отозвавшегося на имя «Ричард». Николай
разозлился, он понял: произошла глупейшая, невероятная накладка.
Провертевшись ночью в кровати, Николя
принимает решение: он сам убьет отца. Штука нехитрая, нужно только знать, куда
стрелять, и обставить дело так, будто действовал профессионал.
Николай подошел к делу творчески. Револьвер он
приобрел на Тишинском рынке. Там, были бы деньги, вам продадут что угодно: от
боевой гранаты до истребителя. Затем он изучил анатомический атлас и пошел в
кабинет к отцу.
Вячеслав Сергеевич как раз прилег. Его
привычка спать примерно час после обеда была, естественно, всем домашним
известна.
– Кто там? – недовольно повернул
голову академик. – А, это ты, Николай, сделай доброе дело, принеси из
комнаты отдыха плед да накрой меня, сил нет встать.
Николя взял шерстяное одеяло, потом быстро
приставил револьвер к спине отца, на два пальца ниже лопатки, и спустил курок,
затем мгновенно сделал контрольный выстрел, накрыл тело с головой, протер
пистолет, бросил его у окна и преспокойненько ушел, сообщив секретарше Лене,
что Вячеслав Сергеевич прилег отдохнуть.
– Эй, эй, – закричала я, –
неправильно выходит, не получается что-то! Леночка говорила так: «Николай вышел
из кабинета, отец через дверь окликнул его: «Николаша, скажи Лене, чтобы меня
не будили». А потом он еще позвонил ей по телефону и велел никого к себе не
пускать. Николай-то давным-давно ушел, а отец был жив, ты не прав!
– Из-за чего ты сделала такой
вывод? – тихо поинтересовался Костин.
Я всплеснула руками:
– Совсем меня за дуру считаешь! Мертвый
человек не разговаривает!
– Понимаешь, Лампуша, – вздохнул
Володя, – оказалось, что покойник способен говорить.
– Что за чушь?
– Я сам чуть голову не сломал, прежде чем
догадался. И помогла, как ни странно, мне Нора.
Вызванная на допрос бывшая жена Славина
заливалась слезами.
– Тут ошибка, Николя не мог и пальцем
тронуть Лену, ужасная, трагическая ошибка.
