Послышался шорох, потом на террасу вплыл
невероятно огромный веник из кроваво-красных роз.
– Вот, – довольно произнес Игорь
Серафимович, – бери, здесь ровно сто штук!
Неожиданно из моего рта вырвалось:
– Мне еще никто никогда не дарил такое
количество цветов.
– Давай вазы, – велел Гарик.
– У меня только одна, – пролепетала
я, показывая на керамическую бутылку.
– Роман, – приказал хозяин, –
действуй.
Парень осторожно положил охапку на обеденный
стол и вышел. Леонид спокойно сел на стул.
– Пойду цветы пока в ванную положу.
– Леня, отнеси.
Парень подхватил вязанку роз и молча удалился.
Может, парни глухонемые? Честно говоря, за все время я слышала их голоса всего
один раз.
– Приехал просить у тебя прощение за
вчерашнее, – улыбнулся Гарик, – согласен, я мужлан, но если что-то не
получается, как мне хочется, то я горы сворочу, а своего добьюсь. Можешь
сколько угодно злиться, ты все равно станешь моей женой.
Я пожала плечами. Бог мой, сколько несчастных
баб, желая заполучить супруга, делают неимоверные усилия. Бегают в
косметические клиники и тренажерные залы, покупают сверхмодные шмотки, красят
волосы в жуткие цвета, но ничего не получается. Столь желанные особи мужского
пола совершенно не обращают на них внимания. А почему? Да все очень просто,
мужчины так устроены: то, что падает само в руки, совершенно их не привлекает.
Вот Гарик привык к восторженным женским
взглядам, и, естественно, тетка, прогоняющая его из дому, моментально
выделилась на обычном фоне. Так что я избрала самую верную тактику, чтобы стать
женой «нефтяной трубы». Но самое интересное в этой истории то, что на самом
деле я хочу избавиться от Игоря Серафимовича, он мне совсем не нужен со своими
миллионами, «Мерседесом» и золотыми часами. Хватит, я уже была один раз
супругой бизнесмена.
Вдруг за окнами грянула музыка и несколько
хрипловатых голосов загундосили:
Вы помните, вы все, конечно, помните.
Как я стоял, приблизившись к стене.
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое в лицо бросали мне.
– Хорошую песню подобрали, – хмыкнул
Гарик.
Я выглянула в окно. На площадке перед гаражом
стояли четыре парня. Два с гитарами, один возле ударной установки и один за
синтезатором.
Пели гитаристы, кстати, весьма неплохо,
высокими, резкими, как у кастратов, голосами. Подобный тембр у мужчин редкость.
Именно для него гениальный гомосексуалист Чайковский и создал партию Ленского.
Всем известно, что «густота» мужского голоса зависит от наличия гормонов. У
теноров, как правило, проблемы с потенцией. Кстати, сейчас Ленского поет не
лирический, а драматический тенор. Собственно говоря, исполнить арии поэта в
оригинальной авторской редакции мог бы, наверное, лишь Курмангалиев, все
остальные берут ниже.
– Можно мы зайдем?! – заорал
Кирюшка.
Не дождавшись ответа, они все влетели в дом.
– Лампа, – приседая от восторга,
восклицала Лизавета, – Лампушечка, ты хоть знаешь, кто это?
– Нет.
– Группа «Бильбо», – хором ответили
Кирюшка и Костя, – они на втором месте после Земфиры!
– Бильжо? – в растерянности
переспросила я. – Никогда не слышала.
– Эй, парни, – заорал Гарик, свисая
из окна, – давай громче, вас не слышно!
Мальчишки заверещали, словно мартовские коты,
которым прищемили хвосты. Искренне надеюсь, что все рассказы про тот свет
неправда, потому что иначе у бедного Сергея Есенина, стихи которого сейчас
мучила группа, может произойти разрыв какой-нибудь «энергетический сущности».
– Не Бильжо, а Бильбо, – поправила
Лизавета, – Бильжо – это тот дяденька с ключом от сумасшедшего дома,
который в программе Шендеровича «Итого» изображает психиатра. Ну тот, который
говорит: «Когда я служил в маленькой сельской больнице…»
– Классная программа, – заржал
Гарик, – всегда смотрю ее, Амба-ТВ еще есть.
– Нет, «33 квадратных места»
лучше, – возразила Лизавета.
– Ой, Танюлька с сыночком, прикольная
парочка, – развеселился Гарик, – обхохочешься!
– Джентльмен-шоу… – начал Костя.
– Фу, – сказали Гарик и Кирюшка
хором, – это для кретинов!
Выяснив, что у них абсолютно одинаковые
взгляды на сатиру и юмор, дети и Игорь Серафимович плюхнулись за стол и
выжидательно глянули на меня.
За окном выла группа «Бильбо». Теперь ее
участники перекинулись на современных авторов.
– Вы чего-то хотите? – спросила
я. – Если нет, то пойду прилягу, устала очень!
– Поужинать бы, – вздохнул Кирюшка и
глянул на Гарика.
Тот засмеялся:
– Не, побоялся икру везти. Вчера на мойку
въехал весь в икре и семге, так знаешь, как на меня смотрели? Кто-то даже
сфотографировал.
– У нас сосиски, – каменным голосом
объявила я, – с вермишелью «Макфа».
– Тащи! – распорядился Гарик.
– Их варить надо!
– А мы не торопимся!
Я набила кастрюлю сосисками и тупо уставилась
в окно. «Бильбо» старательно выводила:
А у тебя
И у меня
Дорога одна…
– Эй, мальчики, – крикнула я, –
сосиски будете?!
– Вы нам? – поинтересовался
гитарист. – Будем, с огромным удовольствием.
Скоро все расселись за большим столом и начали
вытаскивать из кастрюли розовые, исходящие паром сосиски.
– Эх, горчички охота, – пробубнил
Гарик, – нету у тебя?
Я хотела было пойти на кухню за «Малютой
Скуратовым», но остановилась. Ну уж нет, Володе Костину не дала горчицы и этим
не предложу.
Но никто особо не стал переживать из-за
отсутствия специй. Вермишель и сосиски исчезли в мгновение ока, потом выпили по
две чашки чая с булочками.
– Дядя Игорь, – спросила Лизавета,
– а «Бильбо» еще петь будет?
– Они ваши до полуночи, – ответил
Гарик.
