– Вот что, – резко сказала
Ребекка, – поскольку вам придется у нас бывать под видом моей закадычной
подруги, предлагаю сразу перейти на «ты». Согласна?
– Хорошо, – начала я, и тут раздался
оглушительный треск, вопль и лихорадочный лай собак.
Не говоря ни слова, я рванулась в гостиную,
Ребекка за мной. Первое, что мы увидели, влетев в комнату: две ноги в
сандалиях, свисавшие с потолка.
– Говорила же! – в сердцах
воскликнула я. – Потолок дряхлый, осторожно! Ты кто?
– Кирюшка, – донеся глухой
голос, – Лампа, вынь меня.
– Вылезай сам!
– Не получается.
– Упрись руками и аккуратно подтянись.
– Не могу.
– Почему?
– Застрял, лучше тащи за ноги.
Я ухватила мальчишку за щиколотки и дернула.
– Ой, ой, ой, – застонал тот, –
тише, живот режет, доска колючая!
Я попыталась осторожненько освободить
пленника, но тело не двигалось.
– Лиза, Костя, потяните его вверх.
– Ой, ой! – вновь издал вопль
Кирюшка. – Ой, больно!
– Не идет! – крикнула
Лизавета. – Сидит прочно, чего теперь делать?
Внезапно Ребекка рассмеялась:
– Ой, первый раз такое вижу, ну умора. А
ты попробуй руками по доскам поколотить, если они гнилые, то еще кусок
отвалится, и отверстие расширится, живо освободишься.
Послышался стук, потом голос Кости:
– Давай помогу!
В ту же секунду вновь раздался треск, из
потолка посыпался мусор, и Кирюшка с оглушительным воплем рухнул вниз. Мы даже
не успели испугаться. Прямо под дырой в потолке в гостиной стоял обеденный
стол, а в центре его, на белой скатерти – я очень люблю, когда столешница
закрыта ослепительно белым, крахмальным полотном, – находилось большое
блюдо с клубникой, засыпанной сахаром. Именно в него и угодил Кирюшка. Даже
если бы он захотел выполнить подобный трюк нарочно, небось не попал бы в блюдо…
Но сегодня моим скатертям не везло. Сначала на веранде пролился кофе, а теперь…
Красные липкие брызги взлетели фонтаном вверх, Кирюшка обалдело крутил головой,
я разинула рот, а Ребекка произнесла:
– О, вот это…
Никогда бы не подумала, что эта дама знает
такие слова!
В зияющей дыре потолка виднелись лица Лизы и
Кости.
– Ну как, порядок?! – завопил Костя.
Я хмыкнула. Такой вопрос часто задают в
американских фильмах. К главному герою, только что выпавшему из горящего
поезда, подлетает полицейский и заботливо осведомляется:
– Эй, приятель, все о`кей?
Глупее фразы и не придумать. Конечно, о`кей!
Только надо выковырнуть пару пуль из головы, залечить ожоги и вправить
сломанную шею.
Но Кирюша жалобно ответил:
– Нормалек, ребята, только…
Но он не успел докончить фразу, раздался визг,
и сверху рухнул какой-то мешок.
…– выпалила Ребекка.
– Блин! – завопила Лиза. –
Муля, кретинка, эй, Костя, держи Аду, гони их всех вон!
Я перевела дух и глянула на стол. У Кирюшки на
руках очумело вертела башкой мопсиха. Очевидно, собачка кинулась спасать своего
хозяина.
– Так, – обозлилась я вконец, –
предупреждала же, пол на чердаке хилый, ничего не затаскивайте. А вы! Еще и
псов на чердак загнали. Да одна Рейчел восемьдесят килограмм весит! Удивительно
еще, что весь потолок не обрушился!
– Вылезай из клубники, – приказала
Ребекка, – да иди мыться, а то ты похож на миску из-под сокодавки.
– Ладно, – пробормотал Кирюша и
вежливо сказал: – Здрасьте, тетя Алина.
– Это ты мне? – удивилась
гостья. – Извини, дружочек, ты перепутал, впрочем, давай знакомиться:
Ребекка, для хороших друзей Бекки, можно без тети. Честно говоря, меня жутко
раздражает, когда молодые люди твоего возраста начинают «тетенькать».
Кирюшка начал сползать со стола.
– Погоди, – медленно сказала
я, – где ты видел раньше Ребекку?
– Эх, – горестно сказал
Кирилл, – пропала любименькая футболочка! Как где? У метро «Динамо». Сама
же меня отправила к тете Алине за дурацким конвертом!
– Это она?
– Конечно, но, если ей хочется, могу
называть ее Бекки, мне совершенно все равно, – бубнил Кирюшка, стаскивая
измазанную майку.
Я уставилась на Ребекку, та на меня.
– Ничего не понимаю, – пробормотала
она, – какая Алина, какое «Динамо»? Да я давным-давно метро не пользуюсь,
езжу на автомобиле.
– У тебя есть коричневая индийская юбка
из марлевки?
Бекки спросила:
– Какая?
Я пошла в свою комнату и вытащила юбку.
– Вот.
– Есть, – пожала плечами
Ребекка, – между нами говоря, отвратительно дешевая тряпка, но в жару
просто спасение.
– А желтая кофта?
Бекки нахмурилась:
– Штук шесть или семь, я люблю этот цвет.
Но вообще, желтое – это звучит так обтекаемо, нельзя ли уточнить…
Я распахнула гардероб и велела:
– Давай, Кирилл, покажи, какая рубашка
была на Алине?
Мальчик начал передвигать вешалки:
– Тут такой нет.
– Нас интересует не фасон, а цвет!
Кирюшка еще раз подвигал «плечики».
– Вот, точь-в-точь, но пуговиц не было и
на груди надпись по-английски.
Ребекка вздохнула:
– Какой же это желтый, это самый
настоящий оранжевый.
– Подумаешь, – фыркнул
мальчишка, – ведь не зеленый же! А так один шут, желтый или оранжевый.
– Одевайся, – предложила я Ребекке,
протягивая юбку и рубашку.
– Зачем?
– Давай, давай.
Бекки моментально сбросила светлые брюки и
розовенькую маечку. Белье у нее оказалось первосортное и страшно дорогое, а
фигура изумительная, без всяких складок, валиков жира и отвислой груди. Да, с
таким телом и я бы моментально обнажилась в любой компании. Впрочем, Ребекка
актриса, а они привыкли переодеваться на глазах у посторонних.
