– Да, да, хорошо, да, да…
Мы во все глаза глядели на него. Наконец
Николай отложил «Сименс».
– Что? – в голос вскрикнули Нора и
Аня. – Что?
Николай потер рукой затылок.
– Говори, – велела Ребекка.
– Лика бросилась под поезд сегодня днем
возле станции Солнечная, – пробормотал брат.
– Ой! – вскрикнула я. – Зеленые
туфли и сумочка!
– Бросилась! – взвизгнула
Аня. – Дура!
– Она убила Славу! – заорала
Нора. – Стерва, дрянь, гадина!
Обе женщины зарыдали. Тамара и Ребекка
принялись искать валокордин, коньяк и капли Зеленина. Николай растерянно сидел
в кресле. Воспользовавшись суматохой, я тихо вышла в сад, села на велосипед и
покатила на дачу. Вот и конец злополучной истории, все обычно – брошенная жена
и киллер.
Глава 7
Несмотря на стресс, ночь я проспала
великолепно, даже ни разу не проснулась. Утром Лиза, Кирюшка и Костя Рябов
решили устроить на чердаке штаб.
– Мы стащили туда раскладушки, поставили
старое кресло и протянем между нашей дачей и рябовской телефон, – тарахтел
Кирюшка.
– Телефон? – удивилась я. – Это
как?
– Дедушка дал, – пояснил
Костя, – такие два аппаратика и провод, называется «оперативная
военно-полевая связь». У дедушки еще не то есть.
Я вздохнула, глядя, как они радостно
разматывают какие-то веревки и шнуры. Генерал Рябов очень пожилой человек, мне
он казался старым еще тридцать лет назад. Олегу Константиновичу хочется
полежать на диване, почитать газету, посмотреть телевизор, но его сын женился
поздно, на старости лет бравый военный получил наконец долгожданного внука,
страшно шкодливого, непоседливого и активного Костю. Отец и мать мальчишки
день-деньской работают. Парнишку они подкинули дедушке. Причем наняли
домработницу, которая готовит ему и деду еду, стирает, убирает. Рябов обожает
мальчишку, но выдержать его целый день просто не может. От бесконечного крика у
Олега Константиновича голова идет кругом, поэтому он готов отдать Костику все,
что угодно, чтобы тот замолчал и сбежал к нам. Позавчера это был самый
настоящий боевой пистолет, правда, со спиленным бойком и без патронов, вчера –
генеральская шинель, сегодня – телефон…
– Вы только осторожно, –
предупредила я, – пол на чердаке ветхий, не ровен час провалится, и вещей
много не затаскивайте.
– Ладно, – пообещал Кирюшка, –
сначала связь наладим.
Я вытащила шезлонг, установила его под елкой,
обложилась детективами, развернула первую конфету и услышала мелодичное
сопрано:
– Однако на вашем участке такие шикарные
деревья!
По широкой дорожке, ведущей от ворот, быстрым
шагом шла Ребекка.
– Как вы меня нашли?
– Тоже мне секрет, – фыркнула
девушка, – дошла до Фруктовой улицы и спросила у бабулек, где академик
Романов живет…
Я приняла сидячее положение и, вспомнив об
обязанностях хозяйки, поинтересовалась:
– Чаю хотите?
– Лучше кофе.
На веранде Ребекка села у открытого окна и
заявила:
– Что-то не пойму, вы собираетесь искать
убийцу папы? Если вам мало десяти тысяч, скажите сразу. Деньги есть, да и
расходы, естественно, за мой счет. Ну бензин, к примеру, вы на каком ездите?
От неожиданности я пролила кофе на скатерть.
Коричневая жидкость моментально впиталась в белое полотно, превратив его в
бежевое. Вот ведь жалость, скорей всего, не отстирается…
– Ну? – резко спросила Ребекка.
– Так ведь убийца Лика, она же сама
призналась.
– Вздор!
– Как это? Вы считаете, что на
автоответчик наговаривала не она?
– Именно что наговаривала, –
фыркнула Ребекка.
– Голос не ее?
– Ее, Ликуша не совсем точно произносила
звук «л», получалось, как «в», и вообще, эта интонация, нет, говорила она,
сомнений никаких.
– Ну и в чем дело тогда? Она же
объяснила: ревность.
– Чушь собачья, – отрезала
Ребекка, – ни слова правды там нет. Вот послушайте еще раз, я переписала
запись.
Она вытащила из кармана крохотный диктофон.
«Дорогие мои…» – зазвучало из динамика.
В полной тишине мы внимали голосу.
– Значит, вы не верите признанию, –
протянула я.
– Нет.
– А почему?
Ребекка вытащила плоскую железную коробочку,
выудила сигарету и закурила.
– Лика не могла убить отца, она его
обожала, слепо обожала, любила до умопомрачения.
– Но запись…
– Значит, ее заставили произнести этот текст!
– Как?
– Не знаю, приставили пистолет к виску,
сильно избили. Ну почему она не написала предсмертное письмо, а наговорила
кассету, почему, а? Нет, тут что-то не так, убийца просто хочет свалить вину на
Лику. И если раньше я хотела найти человека, который задумал уничтожить папу,
то теперь мечтаю сделать это вдвойне, чтобы обелить память лучшей подруги.
Пятнадцать тысяч!
– Что?
– Дам пятнадцать кусков, если распутаете
клубок.
Я молча встала, вышла в спальню, потом
вернулась, держа в руках конверт:
– Посмотрите.
– Что это? – удивленно воскликнула
Ребекка, вытаскивая доллары и снимки. – Папины фото, откуда?
– Мне тоже кажется, что в заявлении Лики
что-то не так, – пробормотала я, – послушайте, как ко мне попал
конверт.
– Невероятно, – прошептала Ребекка,
узнав историю, приключившуюся с Кирюшей, – уму непостижимо.
– Да, – согласилась я, –
впрочем, есть еще одна странность. В своем предсмертном послании Лика заявила,
что наняла киллера четвертого июня, но это не так. Неизвестная женщина вручила
Кириллу пакет 30 мая. 29 мая мы переехали на дачу, и на следующий день
произошла эта история.
– Слушайте! – воскликнула
Ребекка. – Мы близки к разгадке! Сейчас схожу к себе, принесу снимки всех
домашних, и покажем мальчику, идет?
– Великолепная идея, – обрадовалась я, –
у Кирюшки чудесная память, давайте.
