— Мы уберем капельницу чуть позже, мисс Далтон. Меня зовут миссис Стайлз. Я работаю в клинике доктора Чэнтри, в городе.
— Да-да, понятно… Видите ли, я не очень хорошо помню, что произошло.
— Глупейшая ошибка. — Сиделка покачала головой. — Ядовитые ягоды спутали с черникой. Их трудно различить. В наших краях растут и те, и другие, да и созревают они одновременно. Кроме вас, еще с десяток гостей отравились этим пирогом. — Она неожиданно улыбнулась. — Трудно поверить, что одним пирогом можно накормить десять человек, правда?
Аманде удалось улыбнуться:
— Не накормить, нет. Мы просто пробовали все пироги, поэтому всем досталось по маленькому кусочку.
— А, тогда понятно.
Аманда чуть пошевелилась. Когда же пройдет эта головная боль? По-видимому, сказывается действие ядовитых ягод.
— Вам скоро станет лучше, — заверила сиделка. — Примерно через час приедет доктор Чэнтри, посмотреть, как идут дела.
Неожиданно Аманда почувствовала голод. Кажется, она действительно осмелится что-нибудь съесть.
Снова вспомнив прошедший вечер, она тяжело вздохнула.
— Боюсь, я произвела то еще впечатление на соседей.
Миссис Стайлз, как видно, поняла, что она чувствует. Похлопала Аманду по руке.
— На вашем месте я бы не стала расстраиваться из-за этого, мисс Далтон. Все потрясены тем, что произошло. Доктор Чэнтри рассказывала, что мистер Мак-Леллан принес вас в дом на руках, а гости не хотели расходиться, пока не стало ясно, уже после полуночи, что с вами все будет в порядке.
— Как… как мило с их стороны.
Сиделка улыбнулась.
— Мистер Джесс страшно встревожен. Он просил, чтобы его позвали, как только вы проснетесь.
Аманда кивнула, и миссис Стайлз торопливо вышла из комнаты.
Оставшись наедине с собаками, Аманда задумчиво погладила их. Две пары влажных коричневых глаз пристально смотрели на нее.
— Нес меня на руках… — пробормотала Аманда.
Хелен Чэнтри закрыла маленький черный докторский чемонданчик, присела на край кровати.
— Могу сказать только одно: вы везучая. Вы выбросили сами почти всю эту гадость из своего организма.
— Прошу вас, не напоминайте мне об этом.
Они остались в комнате одни. По просьбе Хелен Джесс увел собак. Миссис Стайлз на кухне руководила приготовлением легкого обеда для Аманды.
Хелен улыбнулась:
— Да, я понимаю, вам неприятно об этом вспоминать. Но это лучшее из всего, что могло случиться, Аманда. Должна сказать, что такой мгновенной и сильной реакции я еще не встречала. А я за свою практику видела немало случаев отравления ядовитыми ягодами.
Аманда потерла правую руку, перевязанную в том месте, где под кожу была введена игла капельницы.
— Сиделка сказала… другие тоже пострадали.
— Да, но у остальных все было не так серьезно. Скажу вам, работы мне вчера хватило. Слава Богу, никто не получил смертельную дозу яда, я обследовала всех, кто съел хотя бы маленький кусочек этого пирога.
— Надеюсь, Джесса не пришлось…
— Нет, он не ел пирог. Как оказалось, из «Славы» его ели только вы и Мэгги. Слышали бы вы, — усмехнулась Хелен, — как они все клялись, что даже не притронулись к пирогу, когда поняли, что предстоит обследование. Эми Блисс божилась, что ни крошки не попробовала. До тех пор пока ее не стошнило, без моей помощи.
— Похоже, вы вчера были самым популярным человеком.
— Это уж точно.
Аманда не смогла сдержать улыбку:
— Честно говоря, сначала я решила, что мне стало плохо от этого ужасного пирога Эми Блисс.
— Вы не единственная. Многие выразили надежду, что теперь она излечится от вредной привычки печь пироги. Хотя…
— Знаете, — медленно проговорила Аманда, — теперь мне кажется, что я все вспомнила. То есть я хочу сказать… глаза у меня были закрыты, и я не могла произнести ни слова, но… я слышала все, что происходило вокруг. Кажется, я бы даже могла повторить, кто что говорил.
Хелен чуть нахмурила брови.
— Это любопытно.
— Что именно?
— Видите ли… это необычная реакция для той степени тяжести отравления ядовитыми ягодами, которую вы перенесли. По всем признакам должна была наступить полная потеря сознания. И пульс у вас слишком замедлился…
— Я не совсем понимаю.
Хелен в нерешительности помолчала.
— Признаки отравления ядовитыми ягодами очень схожи с теми, которые наблюдаются при отравлении наперстянкой
[3]
. У вас проявились почти все симптомы: тошнота, рвота, судороги, шок. Но давление у вас упало слишком резко. Скажите, когда это началось, вы почувствовали головокружение?
— Да.
— А резкую головную боль?
— Я почувствовала головную боль незадолго до этого. Но не резкую, а какую-то ноющую, пульсирующую. Я подумала, что начинается приступ мигрени. Потом появилось… жжение во всем теле. Язык онемел. Началось головокружение, тошнота… туман в глазах. Потом меня начало рвать, очень сильно. И все лицо онемело. Это меня напугало по-настоящему. Все вокруг заволокло туманом. Вот тут я поняла, что дело, наверное, не в куске плохого пирога.
— Трудно было дышать?
Аманда кивнула:
— Ужасно.
— Боль в груди чувствовали?
— Да. Вообще-то… болело везде. И спазмы в желудке продолжались уже после того, как меня вырвало. И потом…
— Что потом?
— Потом я почувствовала холод. Ужасный холод.
Аманда заметила, как помрачнело лицо Хелен, и ее снова охватила дрожь, но уже совсем по другой причине.
— Так все-таки, что же это значит?
Несколько секунд Хелен молчала, нахмурив брови.
— Видите ли, — осторожно начала она, — лечение отравлений ядами сводится в основном к одному и тому же: если возможно, необходимо вывести яд из организма, если нет — нейтрализовать его, а затем лечить симптомы, то есть последствия. Что я и делала в вашем случае. Времени на раздумья не было. Но теперь, после того что вы мне рассказали… Некоторые симптомы не соответствуют обычным признакам отравления ядовитыми ягодами, Аманда.
— Что же это за симптомы?
Хелен снова замолчала.
— Если бы всего полтора месяца назад я не прошла курс по токсикологии, я бы, наверное, не смогла ответить на ваш вопрос. Существует столько различных ядов.
— Но теперь вы можете сказать, какой это яд?
— В общем-то это мог быть любой, но… онемение, потеря зрения, замедленный пульс, резкое падение давления, затрудненное дыхание и в особенности холод… Похоже на аконит. Сейчас мне ничего другого не приходит в голову. Если же это аконит… то он не мог попасть в пирог по ошибке.
