Хьюби Мюллер помог подняться мисс Кинсэйл. Лацканы его смокинга были измазаны то ли соусом, то ли подливкой. У старой девы оказалась разбитой губа и текла кровь. Хьюби достал из кармана носовой платок и аккуратно промокнул женщине ранку:
— С вами все в порядке? — спросил он с нежной заботой. — Мне кажется, что у нас на корабле произошло что-то совершенно ужасное.
Но она не ответила, а стала медленно пробираться между подносов и осколков посуды, пока, наконец, не добрела до преподобного Скотта. Здесь она остановилась и склонила голову. Кровь из ее губы закапала на сложенные для молитвы ладони.
Никто из приятелей Скотта еще и не подозревал, что молодой священник первым пришел в себя после катастрофы. Он сумел выбраться из кучи тел, сваленных одно на другое, а потом отполз чуть подальше, распростер руки вверх, туда, откуда торчали самые неестественные для потолка предметы, и начал свою беседу с Господом. В глазах преподобного Скотта горел огонь. Было видно, что этот молодой человек полон решимости сражаться за свою жизнь и жизни своих товарищей.
— Господи, у нас случилась большая беда, — начал он. — Ты, видимо, решил послать нам серьезное испытание. Что ж, мы Тебя не подведем.
— Аминь! — вздохнула мисс Кинсэйл. — Помогите нам, святой отец!
Скотт даже не взглянул в ее сторону и продолжал:
— Господи, мы ничего у Тебя не просим, но сами проявим силу и выстоим. Мы пройдем то испытание, которое Ты уготовил нам. Мы будем отчаянно сражаться, чтобы продолжать жить. И жить для Тебя и во имя Тебя, Господи!
— Святой отец, — добавила мисс Кинсэйл, — мы будем подчиняться вам во всем.
На это преподобный Фрэнк Скотт по прозвищу «Юркий» снова никак не отозвался, а сказал следующее:
— Мы ничего не просим у Тебя, Господи, кроме того, что Ты уже даровал нам, то есть шанс проявить себя и доказать, что мы Тебя достойны. Мы оправдаем Твои надежды, о Господи! Уверуй в нас.
Семейство Шелби, супруги Роузен и Хьюби Мюллер собрались вокруг стоящего на коленях Скотта и дружно молчали, не понимая, что происходит.
«Какая необычная молитва! Даже не молитва, а не разбери что, — подумал Мюллер, после чего ему в голову пришла еще более дикая мысль. — Боже мой! Да он же одет в костюм своего колледжа и сообщает Господу, что собирается победить в большой и ответственной игре. Может, он уже с горя чокнулся?»
Но когда он перевел взгляд на молящуюся рядом со священником мисс Кинсэйл, то немного успокоился. Слова, произносимые этой женщиной, оказались простыми и привычными, какими и следует обращаться к Господу за помощью и поддержкой в минуту тревоги.
Ричард Шелби тоже был сбит с толку странной молитвой Скотта. Он не знал, куда направить взгляд, а потому посмотрел на жену. Она восхищенно уставилась на Фрэнка, и губы ее шевелились, словно она в этот миг повторяла за священником его нелепые слова. Джейн была из тех типичных стройных американок, которые сумели сохранить красоту и очарование, даже достигнув среднего возраста. Ее светлые волосы, конечно, с годами потемнели, но голубые глаза не потеряли ни своего блеска, ни нежности, которую Джейн изливала на мужа и детей.
Ричард заметил несколько осколков стекла, сверкавших в ее волосах, протянул руку вперед и осторожно вынул их один за другим. Она повернулась к супругу и робко улыбнулась:
— Я тоже помолилась.
Правда, для Джейн так и осталось неясным, к кому именно сейчас обращался Скотт: то ли к той бородатой фигуре, сидящей на пышном облаке, которую мы помним по Сикстинской Капелле, то ли к футбольному тренеру, нервно расхаживающему вдоль боковой линии игрового поля в своей традиционной шляпе с широкими опущенными полями.
Белль Роузен вцепилась в руку мужа:
— Мэнни, что же все-таки произошло? Может быть, нам тоже следовало бы помолиться? Ну, так, как это принято у нас?
— Ты же знаешь, что мы много лет уже не посещали храм. Так что теперь мы можем просить? — Он машинально сунул руку под рубашку, туда, где на цепочке на груди у него должна была бы висеть мезуза, но ее там не оказалось. Роузены принадлежали к тому поколению, которое уже давно отошло от традиций ортодоксальной церкви.
Положение корабля не менялось. Перевернувшись вверх дном, он, казалось бы, должен был давно утонуть. Но вместо этого колебания лайнера прекратились, и он устроился на морской поверхности, словно неведомая скала, напоминая темную спину кита, поблескивающую в свете звезд.
Весельчак и его подруга Памела, когда разразилась катастрофа, были сильно пьяны, что, собственно, и спасло их от травм. Падая, они инстинктивно расслабились, и испытали только моральное потрясение. Памела тут же поднялась на ноги и помогла встать своему другу. Хмель мгновенно испарился, и парочка протрезвела в несколько секунд. Тем не менее то, что творилось вокруг, Весельчаку больше всего напоминало галлюцинации белой горячки. Скотт и мисс Кинсэйл стояли на коленях, на полу то вспыхивали, то угасали лампочки, а вокруг разносился странный шум и не менее странный, очень неприятный запах, представлявший собой смесь самых разнородных ароматов.
— Пэм, посмотри-ка, со мной все в порядке?
Она прижалась к нему и прошептала:
— Не волнуйся, я с тобой. Я присмотрю за тобой и ни за что не дам в обиду.
Джеймс Мартин, владелец элитного магазина галантерейных товаров в Ивэнстоне, штат Иллинойс, самостоятельно поднялся на ноги и направился к тому месту, где когда-то находилась центральная лестница. Он тут же пожалел об этом.
Это был сухопарый джентльмен с гладкой ухоженной кожей и тонкими губами, как и полагается мужчине со Среднего Запада. Глаза за стеклами очков в золотой оправе внимательно следили за всем происходящим. Сам же он мог одинаково легко и затеряться в толпе, оставаясь при этом незамеченным, и выделиться в ней, подобно многим бизнесменам, способным по своему желанию обращать на себя внимание или сливаться с окружающими. Там, где была лестница, теперь разлилась глубокая, в несколько футов, лужа из воды и нефти. Одна из лампочек освещала и эту фантасмагорическую перевернутую лестницу, и переливающуюся всеми цветами радуги черную поверхность лужи-впадины.
Раздался громкий булькающий звук, и из глубины лужи поднялся огромный пузырь, внутри которого Мартин успел разглядеть голову и плечи человека. Он не смог определить, был ли это мужчина, женщина или ребенок, так как тело оказалось сплошь покрытым нефтью. В следующую секунду фигура вытянула вверх руку, словно хватаясь за воздух, и видение тут же исчезло. Мартин упал на колени, и его долго тошнило. Теперь он только молился о том, чтобы найти в себе силы и отползти подальше от этого страшного места, рождающего такие образы ужаса и безысходности.
Майк Рого помог подняться на ноги своей жене, едва не бившейся в истерике. Ее трясло, зубы стучали, глаза выпучены от ужаса, накладные кудри сорвало с головы, а белое платье было перепачкано подливкой.
Рого пожалел о том, что на судне не нашлось нормального священника, который сейчас смог бы помолиться за всех оставшихся в живых и хоть немного успокоить их. Вздохнув, Майк перекрестился, и на этом общение с Господом для него закончилось.
