Книга Сердце волка, страница 53. Автор книги Вольфганг Хольбайн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сердце волка»

Cтраница 53

— Штефан! Как хорошо, что ты снова пришел! А откуда ты узнал, что я здесь?

Ребекка одарила его такой лучезарной улыбкой, какой он не видел уже многие недели. Однако Штефан был уверен, что большей частью эта лучезарность была адресована не ему, а сидящему на коленях у Ребекки ребенку. Тем не менее он быстро наклонился к жене и поцеловал ее в щеку, а затем повернулся к Вальбергу и Дорну.

— Господин профессор, господин Дорн! — Штефан поприветствовал их кивком. — А что… вы здесь делаете?

Дорн сложил губы так, что при большом желании это можно было истолковать как успокаивающую улыбку:

— Не переживайте, господин Мевес. Я нахожусь здесь… скорее как частное лицо.

— Частное лицо? — Штефан с сомнением посмотрел на полицейского.

Впрочем, внешний вид Дорна подтверждал его слова: сейчас он был одет не в сшитый на заказ элегантный костюм, а в простенькие джинсы, клетчатую, как у лесорубов, рубашку с открытым воротником и потертый трикотажный жилет. К тому же не было с ним и его «маломерной копии» — Вестманна. Штефан мысленно спросил себя: «Что, собственно, здесь забыл Дорн как частное лицо?»

— Точнее, почти как частное лицо, — уточнил Дорн, пожав плечами. — Я хотел задать пару вопросов вашей супруге, а еще подумал, что, раз уж я сюда пришел, не будет ничего зазорного в том, что я переговорю и с профессором Вальбергом.

— Непонятно, о чем вам с ним говорить, — холодно сказал Штефан.

Вальберг нахмурил лоб, а Дорн казался все таким же невозмутимым.

— Инспектор рассказал мне о том, что произошло, — произнесла Ребекка. — Это просто ужасно!

Старший инспектор, — поправил ее Штефан, не сводя глаз с Дорна. Продолжая смотреть на него в упор, он добавил: — Моя жена больна, господин Дорн. Очень больна. Если у вас появляются какие-то вопросы, задавайте их, пожалуйста, мне.

— Да это мне ничем не повредит! — возразила Ребекка. — Я не настолько больна, чтобы мне нельзя было разговаривать.

Штефан бросил на нее быстрый взгляд, и то, что он увидел, снова вызвало у него острый приступ ревности: хотя Ребекка разговаривала с ним, все ее внимание было обращено на девочку. Она крепко прижимала ребенка к груди, касаясь его щеки своей щекой, а левой рукой поглаживая по голове. Когда Штефан снова повернулся к Дорну и заговорил, его голос звучал резко, так как ревность подействовала на него сильнее, чем то, что произошло между ним и Дорном сегодня днем.

— Я, конечно же, понимаю, что вы мне не поверите, однако знаете, кого я видел десять минут назад?

Дорн слегка склонил голову набок и изобразил на лице вопросительное выражение.

— Того самого парня!

— Молодого человека, которого вы видели сегодня у кофейного автомата?

— Да. Теперь-то я его вспомнил. А еще я уверен, что именно он сидел рядом с нами, когда мы разговаривали с Хальберштейн в кафетерии.

— Он был здесь? — спросил Дорн. Он смотрел на Штефана очень внимательно, можно сказать, как профессионал, оставаясь при этом абсолютно спокойным.

— В вестибюле главного здания, — уточнил Штефан. — Он сидел на одном из стульев у выхода и читал газету. Когда я направился к нему, он вскочил и убежал.

— Направились к нему? Зачем?

Штефан пожал плечами. Он и сам точно не знал зачем.

— Я… хотел с ним поговорить, — ответил он. — А еще я, пожалуй, хотел удостовериться, что это действительно он.

— Это было не очень разумно с вашей стороны, — сказал Дорн. — Да, не очень. Если вы говорите правду, то…

— Я говорю правду! — рассерженно выпалил Штефан.

Дорн, и глазом не моргнув и даже не изменив тон, продолжил:

— …то этот парень явно не случайно снова оказался здесь: он либо какой-то психопат, который подыскивает себе жертву здесь, в больнице, либо и в самом деле почему-то взъелся на вас.

Задумчиво помолчав пару секунд, Дорн затем спросил:

— Вы были один?

Штефан предвидел подобный вопрос и был даже немного удивлен, что он прозвучал так поздно. Утвердительно кивнув, Штефан ответил:

— Да. Однако в вестибюле находились две медсестры, и они все видели. Одна из них заговорила со мной сразу после инцидента. Она может дать описание внешности того парня.

— Тогда я с ней еще поговорю, — сухо заявил Дорн.

Он заметил, что у Штефана заблестели глаза от обиды, и сказал уже более мягким тоном:

— Надеюсь, вы не вцепитесь мне в горло. Я здесь вовсе не потому, что вам не верю. Скорее, наоборот.

— Неужели? — язвительно спросил Штефан, явно не желая искать пути к примирению. — С чего это вы вдруг изменили мнение обо мне?

Дорн покачал головой:

— А кто сказал, что я стал думать иначе? Если мне не изменяет память, вы сегодня днем так и не дали мне возможности выработать свое мнение по этому вопросу. — Он вздохнул. — Знаете, что самое трудное для нас, полицейских? То, что большинство людей, с которыми нам приходится сталкиваться, увидев нас, тут же чувствуют себя в чем-то виноватыми. Даже когда для этого нет никаких оснований. Я еще не знаю, должен ли я вам верить, но я также не знаю, должен ли я вам не верить.

— Мне абсолютно все равно, верите вы мне или нет, — заявил Штефан.

Его самого удивила агрессивность тона, каким он это сказал, но, кроме того, он вдруг почувствовал, что ему очень нравится хоть раз — для разнообразия — побыть в роли нападающего. А потому Штефан продолжал говорить резким тоном, игнорируя как порицающее выражение лица Вальберга, так и снисходительный взгляд Дорна.

— Почему бы вам не заняться своей работой и не оставить нас в покое, особенно мою супругу? Если вы думаете, что я имею какое-то отношение к тому происшествию, то арестуйте меня! А пока я настаиваю на том, чтобы вы относились к нам так, как положено относиться к людям, то есть как к невиновным.

— Штефан, что с тобой? — вмешалась Ребекка. — Господин Дорн всего лишь выполняет свой долг. На каком основании ты…

Штефан сердито повернулся к ней и хотел было что-то возразить, однако в последний миг подумал, что, пожалуй, никто не давал ему права своим плохим настроением портить настроение и ей, болтая все, что придет в голову. Поэтому он глубоко вздохнул, заставил себя успокоиться хотя бы внешне и сказал:

— Я вовсе не хотел быть грубым. Но мне также очень не хочется, чтобы тебя впутывали в эту дурацкую историю. Вполне достаточно и тех неприятностей, которые этот придурок доставил мне.

Едва произнеся эти слова, Штефан осознал, что, очевидно, присутствующим не совсем понятно, кого именно он назвал придурком. Тем не менее он не стал уточнять. До тех пор пока Дорн не доказал, что Штефан имеет какое-то отношение к нападению на Хальберштейн, он не мог со Штефаном ничего сделать. Кроме того, Штефану все еще доставляло удовольствие выступать в роли нападающего и наносить удары. Ну если не удары, то хоть небольшие уколы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация