— Если проблема вся в Джейкобе и еще некоторых, то она
разрешима.
— Убить тех, кто идет против Ричарда, не исправит
положение, Анита, — возразил Рафаэль. — Эксперименту с демократией
необходимо положить конец. Ричард должен стать суровее со своими противниками.
Они должны его бояться, или будет еще один Джейкоб, и еще, и еще.
— Ты все правильно говоришь, Рафаэль.
— Раз ты не его подружка, не возлюбленная, то, боюсь,
твое влияние на Ричарда окажется очень незначительным.
— Не уверена, что оно было сильным, когда мы еще
встречались.
— Если ты не приведешь его в чувство, то в конце концов
Ричард погибнет, и стаю возглавит кто-то другой, вероятно, Джейкоб. Первое, что
делает грамотный узурпатор, это убивает тех, кто был ближе всего и лояльнее
всех к прежнему вождю.
— Ты думаешь, Джейкоб настолько практичен?
— Да.
— И что ты хочешь, чтобы я сделала?
— Я хочу, чтобы ты скрыла, что вы с Микой любовники.
Я оглянулась на Мику. Он пожал плечами, не изменившись в
лице.
— Я тебе сказал, Анита, что хочу тебя на любых твоих
условиях. Чем мне тебя убедить, что я говорил правду?
Я всмотрелась в его лицо, пытаясь обнаружить фальшь, но не
смогла. Может быть, он настолько хорошо умеет лгать. Может быть, я слишком
подозрительна.
— В присутствии леопардов, в присутствии только их, мне
было с тобой вполне уютно. Такое было чувство, что так и надо... а почему
теперь его нет?
Переглядывание затянулось так надолго, что мне пришлось его
прервать:
— Кто-нибудь из вас, может, все-таки ответит?
Рафаэль наклонил голову в сторону Мики, будто говоря: давай
ты.
— Ладно, — начал он, явно тщательно подбирая
слова. Я почти могла ручаться, что тема ему не нравится. — Каждый пард,
каждое сообщество оборотней, если оно здорово, обладает групповым разумом.
— То есть группа имеет идентичность? — уточнила я.
— Не совсем так. Это нечто большее... — Он
наморщил лоб. — Это как ковен, члены которого некоторое время совместно
колдуют. Они становятся частями некоего целого, когда дело касается колдовства
или целительства. Целого, которое больше суммы частей.
— Хорошо, но какое это имеет отношение к тому, что мне
было с тобой уютно, когда были одни только леопарды?
— Если у тебя особое чувство, когда вокруг тебя
леопарды, значит, мы образуем групповой разум. Обычно для выработки такой связи
нужны месяцы. Может быть, это всего лишь связь между тобой и твоими леопардами.
Приближающаяся перемена могла ее активизировать.
— Но ты считаешь, что дело не только в этом? Так?
Он кивнул:
— Я думаю, что ты образуешь групповой разум с моим
пардом, что фактически решение об объединении пардов уже принято.
— Я еще ничего не решила.
— Правда? — спросил он. Такой он был
рассудительный, сидя со сцепленными перед собой руками, чуть ко мне подавшись.
Такой серьезный.
— Послушай, секс — это было чудесно. Но я еще не готова
выбирать свадебный сервиз, это понятно?
Под ложечкой у меня сосало чувство, близкое к паническому страху.
— Иногда за тебя выбирает твой зверь, — сказал
Рафаэль.
Я посмотрела на него:
— То есть?
— Если ты уже вошла в групповой разум его парда,
значит, твой зверь принял за тебя решение, Анита. Это интимнее любовной связи,
потому что ты берешь на себя обязательства не только перед ним.
Я вытаращила глаза:
— Ты говоришь, что я буду ощущать ответственность за
безопасность и благополучие всех его леопардов, как и своих?
— Вероятно, — кивнул Рафаэль.
Я оглянулась на Мику:
— А ты? Ты ощущаешь ответственность за моих леопардов?
Он вздохнул, и это был тяжелый вздох, а совсем не
счастливый.
— Я не ожидал такого быстрого образования связи.
Никогда не видел, чтобы это случалось так сразу.
— И?
Он пошевелил губами, почти улыбаясь.
— И если мы действительно образовали групповой разум,
то да, я буду ощущать ответственность за твоих леопардов.
— Что-то у тебя не очень довольный вид.
— Не хочу никого обидеть, но твои леопарды — полное
безобразие.
— Твои куда как здоровее, — огрызнулась я. —
У Джины такой вид, будто ее слишком часто пинали.
Глаза Мики стали жестче, он всмотрелся мне в лицо:
— Тебе никто не мог сказать. Они бы не посмели.
— Никто и не настучал, Мика, но я это увидела, учуяла.
Кто-то ее чуть не сломал совсем, и это было недавно или еще не кончилось.
Неудачный бойфренд?
Лицо его закрылось. Ему не понравилось, что я вычислила
ситуацию.
— Нечто в этом роде.
Но у него забился сильнее пульс, и я поняла, что он от меня
что-то скрывает, что-то, чего боится.
— Чего ты мне не хочешь говорить, Мика?
Он глянул через мое плечо на Рафаэля:
— А дальше она с еще большей легкостью будет читать
моих котов.
— Как и ты ее котов.
— Ее ребят и сейчас не трудно прочесть, — ответил
он.
Я стала рассматривать его лицо. Он контролировал свое тело,
держал его расслабленным, но я ощущала частоту его пульса — и страх, причем не
маленький. Мысль, что я смогу читать его зверей, ужасала его почти до
крайности.
Я положила ладонь на его сцепленные руки, и он обратил ко
мне свои серьезные, настороженные глаза.
— Джине не понравится, что ты это знаешь.
— Ты, как ее Нимир-Радж, обязан ведь ее защищать от
подобных мудаков?
— Я сделал все, что мог, — ответил он, но так,
будто оправдывался.
— Набей морду этому типу и запрети ей с ним
встречаться. Вопрос простой, нечего его усложнять. Или она его любит?
Он покачал головой, не поднимая глаз, так крепко сцепив
пальцы, что кожа побелела. Голос его звучал нормально и ровно, но все же
слышалось страшное напряжение.
— Нет, она его не любит.
— Так в чем же сложность?
— Сложность такая, что ты себе даже представить не
можешь. — Он вскинул глаза, и в них теперь читался гнев.
Я протянула к нему руку — и опустила.
— Если мы действительно образуем один пард, если я
действительно ее Нимир-Ра, то моих зверей никто не тронет.
