— Я не знала, — повторила я, наполняя каждое слово
гневом.
— А у меня не было выбора, Анита. Я должен был его
обезвредить.
— Ты думаешь, его безумие неизлечимо?
Он пожал плечами, все еще охватив себя руками.
— Если бы ты была вампиром, а он — твоим
потомком-вампиром, я бы сказал, что излечимо. Но ты не вампир, ты некромант, и
я просто не знаю.
— Если он останется сумасшедшим...
— Его придется уничтожить, — тихо закончил
Жан-Клод.
— Я этого не хотела.
— Я тоже.
Мы еще постояли, пока я все это обдумывала, и Жан-Клод тоже
— или он просто стоял.
— Если все, что ты говоришь, правда, то у тебя не было
выбора.
— Но ты все равно на меня злишься. Ты хочешь наказать
меня за это.
Я огрызнулась:
— А чего ты от меня ждешь? Чтобы я, узнав, что ты сунул
его в ящик на полгода, бросилась тебе на шею? Да, мне это очень не нравится.
— В обычных обстоятельствах ты бы выручила Дамиана и
устранилась от меня на то время, пока не остынет твой гнев.
— Примерно так, — кивнула я.
— Но сейчас я тебе буду нужен, ma petite,первые
несколько ночей. Чтобы другой вампир с тем же голодом научил тебя владеть
собой.
— Не могу жить с тобой, и без тебя не могу? Так?
— Я надеюсь, что твой гнев остынет до того, как тебе
снова понадобится моя помощь, но боюсь, что этого не случится. Вот что запомни,
ma petite: ardeurне считается с нравственными ограничениями, и даже твои
предпочтения не учитывает. Если ты будешь достаточно долго ему сопротивляться,
ты сломаешься, и тогда не в твоей власти будет повлиять на его выбор. Так что
сделай для меня одно: если ты не сможешь простить меня прямо сейчас, всегда
держи рядом с собой Натэниела или Нимир-Раджа. Не ради меня, ради себя. Потому
что, если ты трахнешься с незнакомцем, из нас двоих, наверное, я скорее прощу
тебе, чем ты.
Вот на этом мы и кончили разговор. Я нашла Ашера, и он
подтвердил рассказ. Черт возьми, я почти ждала, что вылезет из гроба Вилли
Мак-Кой и расскажет, как все было. Дамиан свихнулся и убил пару, которая,
очевидно, стукнула его машиной. Мужчина вышел посмотреть, обо что ударился. Они
ему сделали больно, и Дамиан ответил, убив мужчину. А вот женщина... он влез за
ней в машину. Может быть, придется его убить, потому что я не поняла вовремя,
что значит для Дамиана моя магия. Я много чего вовремя не поняла.
И я уехала в теплых летних сумерках, увозя с собой
Натэниела. Очень трудный выдался день. Мне сейчас надо было заехать домой
прихватить Рафаэля и крысолюдов, а еще Мику с его пардом. Многих он оставил в
больнице оборотней, и я туда позвоню. Я бы предпочла не звонить, но сегодня ночью
нам нужна будет помощь, и мое смущение — не слишком высокая цена за нее. Если
бы я не прервала на полгода общение с Ричардом и Жан-Клодом, я могла бы
отговорить Ричарда творить в стае то безобразие, которое он устроил. Я бы
попыталась восстановить свой роман — или два, но сейчас мне надо было
расхлебывать кашу, которую я заварила своим уходом. В полнолуние Ричард может
стать мертвецом, а Джейкоб — Ульфриком. Дамиан окажется неизлечимо безумен, и
его придется уничтожить. Пара, которая сбила его, могла остаться жить, если бы
я знала, что за чертовщину натворила моя магия.
Я много от чего шарахалась в поучениях Марианны, потому что
для моего монотеистического сознания оно отдавало чистым ведьмовством, но
теперь я поняла: мне надо знать, как действует моя сила. Поздно привередничать.
Бог продолжал говорить мне, что я с Ним в мире. Я — не Зло. Но я где-то в
глубине этому не верила. В этой глубине мне казалось, что ведьмовство, поднятие
мертвецов — занятие не очень христианское. Но если Бог не возражает, чтобы я
это делала, в чем же проблема? Я об этом молилась достаточно часто и не раз
получала ответ — он состоял в том, что надо это продолжать, что это то, что мне
нужно делать. Если Бог не против, кто я такая тогда, чтобы сомневаться? Смотри,
куда заводит гордыня: двое мертвецов, один безумец, и Ричард теряет стаю... а
тогда мертвецов станет куда больше.
Ведя машину, я ощутила вдруг внутреннее спокойствие. Обычно
прикосновение Бога бывает золотистым и теплым, но иногда, когда я торможу и не
сразу понимаю, чего Он для меня хочет, я ощущаю эту спокойную печаль, печаль
родителя, который смотрит на ребенка, получающего тяжелый, но необходимый урок.
Никогда раньше я не обращалась к Богу с вопросом о Ричарде и Жан-Клоде — во
всяком случае, с вопросом о выборе. Вроде как-то неуместно спрашивать Бога,
какого выбрать любовника, тем более если мне кажется, будто я знаю, кого Он
выбрал бы. Я в том смысле, что вампиры — это ведь Зло?
Но сейчас, в наступающей тьме, ощущая Его тихое присутствие,
заполняющее машину, я поняла, что не спрашивала лишь по одной причине: боялась
получить ответ. Я ехала и молилась и ответа не получала, но я знала, что Он
слышит меня.
Глава 20
Парковалась возле дома я уже в полной темноте. В доме горел
свет почти в каждом окне, будто у меня дома собралась вечеринка, а меня не
потрудились известить. Дорожка была забита машинами, а те, что не поместились,
стояли на дороге. Этот дом я сняла, в частности, еще и потому, что нет близких
соседей, и никто посторонний не пострадает, если я во что-то вляпаюсь. Вляпываюсь
я обычно во что-нибудь со стрельбой, и потому я тщательно искала дом без
соседей. Здесь некому было подойти к окну посмотреть, что за переполох в
соседнем доме. Только деревья и пустынная дорога, которым все равно, чем я
занимаюсь. То есть это я думаю, что деревьям все равно; Марианна могла бы
сказать, что здесь я ошибаюсь. Что ж, ей виднее.
Я поставила машину достаточно далеко от дома, где были
только деревья на обочинах. Мы с Натэниелом остались сидеть в темноте, слушая,
как затихает выключенный мотор. Натэниел почти не говорил с той минуты, как я
вышла из ванной Жан-Клода, а сорок минут дороги до дома вообще молчал. Впрочем,
я тоже.
Я оставила Жан-Клода обижаться, твердо заявив, что вернусь
завтра вечером и вытащу Дамиана из ящика. Не потому мне не хотелось оставаться
с Жан-Клодом, что он запер Дамиана на все это время, а потому, что он в конце
концов все-таки превратил меня в монстра. Я знала и без того, что секс с ним
сильнее связывал метки, но теперь, когда мы их объединили... что теперь даст секс?
И только с Жан-Клодом ситуация переменилась или сегодня меня с Ричардом тоже
ждут мистические сюрпризы? Вполне вероятно, а Жан-Клод действительно понятия не
имеет, какого рода они могут быть. Он сам не знал, что делает, —
действительно не знал. Поскольку и я понятия не имела, что творю я сама, и
Ричард не знал тем более. Это ставило нас в трудное положение. Завтра я позвоню
Марианне, исходя из положения, что все виды магии похожи друг на друга, но
сегодня я предоставлена самой себе. Вот странно-то!
Конечно, я не была одна в буквальном смысле слова. Рядом со
мной сидел Натэниел. Он тоже смотрел на меня, лицо спокойно, руки на коленях,
ремень безопасности еще не отстегнут. Волосы он убрал в толстую косу, лицо
стало очень простым, без украшений. В свете луны глаза казались светло-серыми,
а не переливающимися фиалковыми, как обычно. Он выглядел куда более нормально,
чем мне приходилось его видеть. Человек, сидящий рядом со мной, личность, и мне
вдруг стукнуло в голову, что как личность я его и не знаю. Он был для меня не
личностью, а обязанностью — тот, кого надо спасти, выручить, помочь. Дело,
задание, но не личность.
