— Я ее отбросила, Жан-Клод, и этого не случится снова.
— И мы оба восхищены. Мне кажется, ты не понимаешь, чем
мы все рисковали, ma petite.Если бы ты не смогла ее отбросить, она многое могла
бы с нами сделать, даже на расстоянии. Мы — единственные из ее линии, кто
добровольно ее покинул. Бывало, что некоторых изгоняли, но чтобы кто-то сам
ушел, — никогда; а она не из тех женщин, что легко воспринимают отказ. Это
была сильная недооценка.
— Она видела Ашера моими глазами. Я ощутила ее
сожаление, что она отпустила его, что не увидела его таким, каким вижу его я.
Он повернул ко мне голову:
— Если так, то, значит, даже очень старую собаку можно
выучить новым штукам.
Я сглотнула слюну и вдруг очень четко ощутила вкус крови и
много чего еще во рту. Надо помыться.
Подойдя к умывальнику, я посмотрела в зеркало на стоящего
сзади Жан-Клода. Я знала, что я голая, но заметила я это, лишь взглянув в
зеркало. Почти всю кровь со рта я стерла туалетной бумагой, но она еще прилипла
к груди и к шее.
— Мне нужен был бы собственный халат, — сказала я.
— Я бы предложил тебе мой, — ответил он.
Я мотнула головой и потянулась за зубной щеткой. Вообще-то
надо было бы раньше смыть кровь, но мне больше хотелось избавиться от этого
вкуса.
— Вряд ли мне прямо сейчас нужно, чтобы ты тут
разгуливал голый.
— Я пошлю за ним... — он запнулся, — Ашера.
— Ты сначала хотел сказать — Джейсона?
Он посмотрел на меня в зеркале.
— Я знаю, что он поправится, но... я ведь могла его
по-настоящему ранить.
— Этого не случилось, а остальное не в счет.
— Приятно так думать.
Он улыбнулся, но не слишком довольной улыбкой.
— Я пошлю Ашера за халатом.
— Отлично, спасибо.
Я выдавила пасту на щетку, а он направился к двери и
остановился, держась за ручку.
— Вообще-то в таких случаях ты должна была бы своему pomme
de sangчто-нибудь подарить в знак благодарности за службу.
— Я думала, что всю мою благодарность они сегодня уже
получили.
Он рассмеялся, и смех был как прикосновение шелка к голому
телу.
— О да, ma petite,и я думаю, они с этим согласятся, но
я говорю на будущее. Следует награждать своего pomme de sangза службу.
— Деньги здесь не годятся?
Выражение его лица стало неподдельно оскорбленным, даже
возмущенным.
— Ты только что пережила с ними такую близость, какой
большинство людей никогда не узнает ни с кем. Они преподнесли нам величайший
дар сегодня, и они не проститутки, Анита. — Настоящее имя. Плохо мое
дело. — Они — pomme de sang.Считай их возлюбленными.
Я нахмурилась.
— Сегодня общее удовольствие было достаточным
вознаграждением, но тебе придется кормить свой ardeurкаждый день, а может быть,
больше одного раза в день в течение ближайших недель.
— Что ты говоришь? — спросила я.
— Я говорю, что лучше всего тебе выбрать pomme de sangи
держать его при себе, потому что ты еще точно не знаешь, на что похож твой
голод. Он может оказаться чем-то легким и просто утоляемым, а может, и нет.
— То есть ты говоришь, что мне это нужно будет каждый
день?
— Да.
— Блин!
Он покачал головой:
— Ma petite,что тут такого страшного? Неужто
удовольствие, которое ты получила, настолько незначительно?
— Не в этом дело. Это было великолепно, и ты сам
знаешь. Но мы никогда не сможем этого повторить — без Белль Морт, а я не мечтаю
о ее повторном визите.
— Как и я. Но есть многое, что можно делать, чтобы
кормиться, и когда ты до некоторой степени овладеешь собой, я научу тебя
питаться на расстоянии.
— Когда?
— Через несколько недель.
— А, черт! — И я отвернулась к зеркалу, чтобы не
видеть Жан-Клода. — Как мне выбрать pomme de sang?
—Я думал, ты уже выбрала, — сказал он.
Я обернулась:
— Ты имеешь в виду Натэниела?
Он кивнул.
— Нет, я... я себе не доверяю. Я могу потерять
самообладание, и... ты меня понимаешь.
— Он приятен для глаз, и он к тебе неравнодушен. Что
тут плохого?
— Да то, что это будет как совращение малолетних. Он не
может сказать «нет». А если тебе не могут сказать «нет», то это все равно что
изнасилование.
— Мне кажется, ты не желаешь признать, ma petite,что
Натэниел точно знает, чего он хочет, а хочет он тебя.
—Он хочет, чтобы я была над ним доминантом во всех смыслах
этого слова.
— Всегда хорошо, если pomme de sangжелает тебе
подчиниться.
Я покачала головой.
— Тогда с кем же ты готова пойти на риск, что тебя
занесет? С твоим Нимир-Раджем?
Что-то такое на этот раз послышалось в его голосе.
— Ты ревнуешь?
— Этот Нимир-Радж — не pomme de sang,не любовница, не
десерт, как бы ни был восхитителен. Он — антре, главное блюдо, а я хотел бы
быть единственным антре на твоем столе.
— Ты делил меня с Ричардом, и он уж точно не десерт.
— Совершенно верно, но мы с ним связаны. Он —
подвластный мне волк, и это совсем другое... отношение со мной и с тобой, чем у
незнакомца.
— Я знаю, что это был ardeur,но, проклятие, я никогда
еще...
— У тебя не бывает случайных вожделений, ma petite.He
бывает. И я боюсь, что этот Нимир-Радж не более случаен, чем остальные.
Очень серьезный у него был вид, когда он говорил эти слова.
Мрачный вид.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Если ты действительно его Нимир-Ра, то тебя будет к
нему тянуть. С этим нельзя бороться. И если честно, я не могу осудить твой
вкус. Он не так красив с лица, как наш Ричард, но обладает компенсирующими
качествами.
От выражения его лица у меня снова загорелись щеки.
Я отвернулась к умывальнику и начала чистить зубы, а он
воспринял это как окончание аудиенции и вышел, смеясь. Оставшись одна, я долго
стояла, глядя на себя в зеркало. Очень похожа на себя обычную. Но сквозь вкус
зубной пасты все еще пробивался вкус крови Джейсона. Я стала скрести рот,
сплевывать, полоскать его холодной водой и старалась слушать шум воды, а не
вопящий в голове голос.
Когда Жан-Клод вернулся, я выполаскивала кровь с полотенца,
и на умывальнике стояли три вида жидкости для полоскания рта. Я воспользовалась
всеми тремя и теперь ощущала только свежесть мяты. Да, можно смыть кровь с тела
и выполоскать изо рта, но важны лишь те пятна, которые никакими тоннами мыла и
воды даже не коснешься. Я бы сказала, что хуже уже быть не может, но знала, что
может, и довольно скоро. Если я запрусь где-то в уединении, пока не научусь
подчинять себе ardeur,то вервольфы проголосуют без меня и казнят Грегори. Если
они убьют Грегори, то мне придется убивать не только Джейкоба. Это будет война,
война между мной, моим пар-дом, и стаей Ричарда. Ричард — достаточно бойскаут,
чтобы встать у меня на дороге и, быть может, вынудить меня его убить. Что-то
умрет во мне самой со смертью Ричарда, и если я спущу курок... есть вещи, от
которых можно оправиться, а есть — от которых нельзя. Убить Ричарда — одна из
тех вещей, от которых мне не оправиться.
