В тот момент, когда я подумала «прошел», мне стало ясно, что
я не права. Голод притаился под поверхностью. Как при варке: чтобы не хлынуло
через край, делаешь малый жар. Мне жара на сегодня хватило.
Мы с Джейсоном переглянулись. Не знаю, что было бы нами
сказано, но тут открылась дверь. Это был Ашер. Его комната была ближе к нам,
чем зал гробов, но я его не ждала. Золотые волосы лежали правильными волнами на
плечах. Вампиры не ворочаются, когда «спят», потому нет проблем с волосами
после пробуждения. Халат был сочного коричневого цвета, надет поверх таких же
пижамных штанов. Грудь была раскрыта, и халат развевался, как пелерина.
Он подошел к кровати, но смотрел лишь на Натэниела, на
кровь.
— Я почувствовал... — Он поднял глаза на меня, и я
уставилась на него поверх тела Натэниела. — Я слышал зов.
— Я тебя не звала.
— Сила позвала, — ответил он и припал на колени
возле кровати. — Это ты сделала?
Я кивнула.
Он потянулся ко мне, будто хотел тронуть мое лицо, и
отдернул руку. Будто коснулся в воздухе чего-то, что его испугало. Он поднес
руку к лицу, понюхал ее, потом лизнул, будто что-то попробовал.
— Можно мне попробовать твоего pomme de sang? —спросил
он.
Так по-французски называют «яблоко крови» — эвфемизм для
человека, который служит регулярным донором у какого-нибудь вампира. Мне
отчасти хотелось возразить против этого термина, но я сейчас питалась от
Натэниела, даже попробовала его кровь. Требовать изменения формулировки было бы
мелочной придиркой, как подсказывала мне совесть. Лопату надо называть лопатой.
— Как именно попробовать?
— Лизнуть его раны.
Такое предложение должно было мне не понравиться, но как-то
мне было все равно. Я нагнулась посмотреть в глаза Натэниела.
— Ты не возражаешь?
Он кивнул, не отрывая лица от подушки.
— Угощайся, — разрешила я.
Ашер наклонился к спине Натэниела, к ране над талией. Его
голубые глаза смотрели вверх, на меня, как смотрят на противника на татами —
нельзя отвернуться, чтобы не пропустить нападения. Так смотрят львы на водопое
— подняв глаза, высматривая опасность.
Натэниел чуть пискнул, когда Ашер лизнул его рану. Она уже
перестала кровоточить, но когда вампир провел языком, кровь выступила снова.
Слюна вампиров содержит антикоагулянт, но я никогда раньше не видела его
действия так явно.
Я прильнула ближе к Натэниелу, переплетя с ним ноги.
Разрешения я не спрашивала, потому что он мой и потому что достаточно хорошо
его знала. Он будет не против, а целиком за.
Приблизив рот к другой ране, которая тоже перестала
кровоточить, я лизнула. Сладкий медный вкус крови, и густой, сочный вкус кожи,
и еще... мяса. Я будто знала, какой он будет на вкус, если я начну его съедать.
Зверь загорелся огнем на коже, как что-то трепещущее, живое.
И зверь Натэниела откликнулся ему, мечась, клубясь, будто я видела его под
кожей юноши, прямо под ребрами, будто чувствовала на ощупь, как он лежит в
сердце его тела. В этот момент я знала, что могу призвать этого зверя, могу
заманить его в превращение еще задолго до полнолуния. Я была его Нимир-Ра, а
это куда больше, чем просто доминант.
Глаза Ашера заволокло бледно-голубым огнем, и он казался
слепым, когда лизал рану. Он таращился мне в лицо поверх тела Натэниела, наши
глаза были на одном уровне, пока мы пробовали вкус ран. Моя рана стала
кровоточить чуть больше, но не так сильно, как рана Ашера. Я не была настоящей
кровопийцей — я питалась иными вещами, — и, глядя поверх тела Натэниела, я
чувствовала, как он дышит чаще, и знала, что эти иные вещи уже готовы, только
протяни руку.
Рука Ашера скользнула по телу Натэниела и наткнулась на мое
бедро, закинутое на ногу Натэниела. От прикосновения что-то вспыхнуло между
нами, будто ardeurего узнал, будто ему было знакомо это касание.
Я оторвалась от раны, на секунду взяла себя в руки. Что-то
на моем лице, наверное, заставило Ашера убрать руку.
Тут вошел Жан-Клод. Он был одет в черный халат с черной
меховой оторочкой у воротника, подола и на рукавах. Черные волосы сливались с
мехом, и нельзя было сказать, где кончается одно и начинается другое. В
последний раз, когда я видела его в халате, я сказала, что хорошо бы надевать
под халат еще что-нибудь. Сейчас я надеялась, что он этого не сделал.
При виде его ardeurснова вскипел во мне. У меня перехватило
дыхание, внизу живота сжался спазм такой силы, что я застонала.
— В ней твой инкуб, — сказал Ашер Жан-Клоду, и я
перевела взгляд на него.
— Oui. —Жан-Клод плавно обошел кровать и встал с другой
стороны от Ашера.
— На вкус в ней ощущаешься ты, и еще — Белль Морт.
— Oui, —повторил Жан-Клод. Я отвернулась от Натэниела и
смотрела, как он движется. Перевернувшись, я открыла себя спереди, и во мне еще
оставалось достаточно от меня прежней, чтобы я перевернулась на живот.
— Оууу! — произнес Джейсон. Я не обратила
внимания.
Жан-Клод приподнял полы, чтобы залезть на кровать. Открылась
длинная бледная линия кожи от плеча до живота. Повинуясь неодолимому порыву, я
развязала на нем пояс, обнажая все тело. Но сама осталась лежать, наполовину
прильнув к Натэниелу, потому что боялась шевельнуться. Боялась приблизиться к
Жан-Клоду, потому что не доверяла себе.
Слишком много во мне осталось от меня,чтобы предаться любви
с Жан-Клодом на глазах у других мужчин. Но это «много» истончилось до листка
фольги, поблескивающего в темноте, не очень верящего в собственное
существование.
— Голод узнал Ашера, — сказала я. — Это
потому, что он твой, или потому, что он — ее?
— Ее? — переспросил Жан-Клод.
— Ее, Белль Морт.
— Не знаю.
Он был уже так близко, что край халата задел меня. Я увидела
тонкую линию бледной кожи ниже пояса, где распахнулся халат.
Тоненькую-тоненькую белую полоску, но стало ясно, что под халатом — только сам
Жан-Клод.
Я хотела распахнуть халат, увидеть его целиком. Не думая,
будто сама того не желая, я сказала вслух:
— Распахни халат.
И удивилась, будто не узнала своего голоса. Сама я тут же
закрыла глаза, стараясь подумать.
— Это нормально, ma petite.Когда напьешься крови, она
наполняет живот, •но вожделение... — Дразнящее прикосновение меха к
коже. — Вожделение с тобой всегда, никогда не исчезает до конца и никогда
полностью не удовлетворяется.
Меховой манжет гладил меня по талии, по бедру, по ляжке, по
икре. Дойдя до пальцев ноги, он двинулся обратно, но теперь сзади, и касался
ягодиц, поясницы, плеча.
Я лежала под его прикосновением, утратив дар речи,
неспособная дышать. Когда мех стал гладить мне лицо, я схватилась за край
халата и отвела от себя.
