— Нет, нет, нет! — визжал тот же человек, и визг
затих — то ли человек умер, то ли потерял сознание. Я надеялась, что второе, но
я мало что могла здесь сделать.
— Ты чувствуешь вкус страха, Анита? Покатай его по
языку, это лучшая из пряностей.
Сейчас у меня во рту было так сухо, что я бы никакого вкуса
не могла почувствовать. Но я ощущала страх подвешенных, чуяла нюхом. Все они
боялись, и они источали ужас всей кожей.
— Легко пугать людей в темноте, Химера. Все боятся
темноты.
— Даже ты?
Я ушла от вопроса.
— Мне было сказано, что, если я приеду, ты отпустишь
Черри и Мику.
— Я действительно говорил это Зику.
Тут я поняла, что он и не собирался их отпускать. Это не
должно было меня удивить, но удивило. Я действительно ожидала от него честности
в договоре? Может быть. Я даже отчасти была оскорблена, что он не собирается
выполнять свое обещание. Это значило, что все договоры обратились в ничто.
Просто по капризу он мог убить Черри и Мику за секунду до прибытия помощи. У
меня снова чаще забился пульс, и я заставила себя дышать ровно. Убрала руку из
лужи крови. С тем же успехом могу и двигаться — скоро он определит по голосу,
где я.
Я сложила руки на животе и попыталась подумать, что я могу
сделать, — без оружия, против мужчины, на сотню с лишним фунтов тяжелее
меня, у которого хватит сил проломить кирпичную стену. Ничего разумного в
голову не приходило. Насилие скорее всего рассматривать не стоит. Что же остается?
Секс? Вкрадчивый разговор? Остроумная пикировка? М-да, мало поможет.
— Ты не чувствуешь потребности говорить? — спросил
он более спокойным, более «нормальным» голосом.
— Только когда мне есть что сказать.
— Это редкое качество у женщины. Обычно они не выносят
молчания. Говорят, говорят, говорят.
Его голос звучал спокойнее. Как будто мы сидим с ним
напротив друг друга в симпатичном ресторане на свидании вслепую. Поскольку мы
находились в угольно-темной камере пыток с кровью на полу, такой трезвый голос
пугал сильнее, чем пугал бы истерический ор. Ему полагалось рвать и метать, а
вот спокойная болтовня — это уже действительно безумие.
Да, голос стал спокойнее, но это не был в точности голос
Орландо Кинга. Будто это был голос другого человека, другой личности. Не знаю,
и мне все равно. Если это не даст ему полосовать людей, то пусть.
— Ты хотела бы сейчас увидеть своего леопарда? —
спросил тот же спокойный голос.
— Да.
Полыхнул свет, и я на миг ослепла от него, как была слепа от
темноты. Я закрыла глаза рукой, потом постепенно опустила ее, когда перестали
мелькать пятна.
Передо мной висела пара ступней, икр. Я подняла глаза выше,
увидела свежие следы когтей на ляжках, на ягодицах. Еще капля крови
соскользнула с босой ноги мне на руку. Я перевела взгляд на следующую пару ног,
следующую... Десятки мужчин висели похабным орнаментом. Впервые я подумала, нет
ли Мики в этом лесу тел?
— Ты хочешь встать или будешь наслаждаться видом
оттуда?
Спокойный голос раздался всего в двух футах от меня. Я
вздрогнула, и сильно. Обернулась. Химера стоял за два висящих тела от меня.
— Я встану, если не возражаешь.
— Позволь тебе помочь. — Он оттолкнул висящего,
как отодвигают штору, будто не глядели на него открытые голубые глаза, будто
этот человек не задрожал от прикосновения Химеры.
Я встала, тщательно избегая висящего рядом тела, до того,
как он успел подойти подать мне руку. Мне совершенно не хотелось, чтобы он меня
касался.
Глаза Химеры снова обрели человеческий серый цвет. Лицо его
было спокойным, обычным. Дьяволоподобная усмешка исчезла, но Орландо Кинг тоже
не вернулся. Весь вопрос был в том: эта новая личность будет более полезна или
более опасна?
Он отвел тела, как придерживают дверь, чтобы я могла пройти.
Я не стала ему мешать, но не сводила с него глаз, будто ожидала, что он попытается
меня схватить. Когда я вышла на открытое место, у меня из груди вырвался выдох,
который я сама не заметила, как задержала.
Химера встал рядом, и я чуть отодвинулась в сторону. Мое
внимание привлекло какое-то движение, но это лишь один из висящих медленно
покачивался, потревоженный Химерой. Все они были с отметинами: когтей, порезов,
ожогов. У одного не было ног ниже колен. Я обернулась к тому, что висел передо
мной, и сама почувствовала, как бледнею. Ничего не могла поделать. Но я не
закричала. Не впала в панику. А бессознательное мне не подконтрольно. Мне и с
сознательным хватало хлопот.
— Где мои леопарды? — спросила я почти нормальным
голосом. Миллиард мне за это очков.
— Твой леопард здесь, — сказал он и подошел к
тяжелому белому занавесу, скрывавшему почти целиком ближайшую стену. Он потянул
за шнур, и занавес раздвинулся. За ним была ниша, и там к каменной стене за
запястья и лодыжки была прикована Черри. Кожаная груша-кляп торчала у нее изо
рта, светлые глаза вылезали из орбит. Слезы промыли дорожки в засохшей крови.
Лицо было нетронуто, но кровь откуда-то взялась.
— Она залечила все, что мы с ней сделали, — сказал
Химера. Рядом с ним, будто по зову, появился змей Абута. Химера потрепал его по
голове, как треплют любимую собаку. — Абута оказался весьма талантлив в
таких вещах.
Я с трудом сглотнула слюну и попыталась не разозлиться. От
гнева толку не будет. Помощь идет. Мне надо только продержаться, пока она
появится. Я огляделась.
По всей стене висели прикованные мужчины. Я никого из них не
узнала. Какое-то было в них единообразие — моложавые, по крайней мере не
старые, хорошо сложенные, некоторые худощавые, другие мускулистые, всех рас,
всех типов, все симпатичные. Интересно, сколько ушло у Нарцисса времени на
поиск всех этих привлекательных юношей?
Мики на этой стене не было. Комната на поляроидном снимке
больше была похожа на альков, где висела Черри. Я посмотрела на еще закрытую
часть занавеса. Он там?
Я подошла к Черри, сама того не осознавая, и она
шевельнулась в цепях. Я остановилась, обернулась и увидела, что она смотрит на
Химеру, а не на меня. Он не двинулся, насколько я могла судить, но что-то он
сделал такое, что ее напугало, и я поняла что. Его глаза снова стали звериными,
вернулась жутка ухмылка. Это снова был Химера, и — интуиция, если
хотите, — я поняла, что он делает больше палаческой работы, чем остальные
две личности.
— Освободи ее, — сказала я, будто не сомневаясь,
что он выполнит мою просьбу. Но я не была слишком в этом уверена.
Он протянул руку к ее лицу, и я поймала его за запястье.
— Освободи ее.
Он снова улыбнулся той же неприятной улыбкой.
— Мне очень не хочется утратить одну из немногих
женщин, которые у нас тут есть. Нарцисс может иметь дело с обоими полами, но
женщин он в стаю не допускает. У настоящих пятнистых гиен матриархат, и он
боится, как бы этот инстинкт не ъзялверх, если он приведет сюда женщину. Он
тогда потеряет стаю, потому что он — недостаточно женщина, чтобы ее удержать.
