Пришлось потрясти головой, чтобы избавиться от мыслей о
сексе и магии и тяжести всех возможностей в глазах Ричарда. Глаза Жан-Клода
были более осторожны, но я научила его быть осторожным в том, что касается
меня.
Я протянула руки им обоим. Никогда я не просила, чтобы мне
помогли встать, если не была ранена или контужена. Они переглянулись, потом
снова, идеально синхронно протянули мне руки, как балетные танцоры, знающие,
что будет делать партнер по сцене.
Они ощущали мое желание, но оно всегда присутствовало, и
потому ничего им не говорило. Я приняла протянутые руки и позволила себя
поднять. Они смотрели оба неуверенно, чуть ли не подозрительно, будто ждали,
что сейчас я рванусь с криком прочь, избегая всей этой близости. Я не могла не
улыбнуться.
— Если мы до рассвета распихаем всех их по безопасным
местам, все будет возможно.
Они еще раз переглянулись. Жан-Клод слегка шевельнулся,
будто поощряя Ричарда, чуть качнул головой, будто подсказывая: давай, спроси.Вообще-то,
заметь я, что они сговариваются за моей спиной, я бы вскипела. Но не сегодня.
— Ты в том смысле... — начал Ричард, но не
закончил.
Я кивнула, и рука Ричарда напряглась. Рука Жан-Клода
осталась странно спокойной.
— Ты, конечно, понимаешь, ma petite, —начал он
неуверенно, — эта готовность может быть побочным действием соединения
меток. Я бы не хотел, чтобы ты потом обвинила нас в коварстве.
— Я это знаю, и мне все равно.
Вообще-то на меня не похоже, но так было. Как если напиться
или обкуриться, и понимать, что разницы никакой.
Взглянув на Жан-Клода, я увидела, что он выдохнул воздух —
до того задержав дыхание. И Ричард поступил так же. С них будто сняли огромную
тяжесть. И я знала, что этим бременем была я. И больше постараюсь не быть
никогда.
— Ладно, кончаем с этим делом, пошли добывать
леопардов, — сказала я.
Жан-Клод поднес мою руку к губам.
— И прочь отсюда.
— И прочь отсюда, — кивнула я.
Глава 6
Я годами корила Жан-Клода за слишком большую
монохроматичность его убранства, но, взглянув на спальню Нарцисса, я поняла,
что должна извиниться. Комната была черной — полностью черной.Стены, паркет,
драпировка на стене, кровать. Единственный в комнате цвет принадлежал
серебряным цепям и серебристым орудиям, свисавшим со стены. Цвет стали скорее
подчеркивал черноту, чем рассеивал ее. Цепи свисали с потолка над огромной
кроватью — большей, чем двуспальная. Ей бы подошел термин «оргийная». Она была
на четырех ножках, и такого темного, тяжелого, огромного дерева я в жизни не
видела. На четырех ее столбах болтались еще цепи, укрепленные на стационарных
тяжелых кольцах. Если бы я сюда пришла на свидание, я бы повернулась и удрала.
Но это не было свидание, и мы все вошли внутрь.
Я считала, что у всех, кто практикует «Д и П», спальни
отдельно от «пыточных камер». Рядом, быть может, но не в одном помещении. Нужно
ведь место, где можно просто отоспаться. Может быть, Нарцисс просто никогда не
устает от своих игр?
Единственный в комнате стул был снабжен привязными ремнями,
и потому Нарцисс предложил сидеть на кровати. Не знаю, села бы я или нет, но
сначала сел Жан-Клод и вслед за ним Ричард. Жан-Клод раскинулся на черном
покрывале со своей обычной грацией, не испытывая ни малейшего дискомфорта. Но
Ричард меня удивил. Я ожидала, что ему в этой комнате будет хоть отчасти
неуютно, как мне, но это нисколько не было заметно. Тут-то я впервые заметила,
что у тяжелых кожаных ремней на его руках и воротнике на шее были металлические
крючья, которые можно прицепить к цепям или ремням. Наверное, он их надел,
чтобы смешаться с публикой в клубе, как и сапоги. Но... но я чувствовала, что в
этой комнате он абсолютно спокоен, и обстановка его никак не волнует. Чего
нельзя было сказать обо мне.
Глядя на Ричарда и Жан-Клода, я знала, что решила сегодня
ночью спать с ними обоими, как бы это ни было организовано. Но видеть их на
кровати посреди всего этого, смотреть, как они ведут себя как дома, — это
заставило меня задуматься о своем решении. Может быть, я все это время не очень
понимала, на что подписываюсь.
Ашер бродил по комнате, разглядывая приспособления на стене.
Его мне не так легко было прочесть, как остальных, но он тоже был нисколько не
взволнован и вряд ли изображал спокойствие. Нарцисс вплыл в комнату,
сопровождаемый Аяксом. Всех остальных он согласился оставить в коридоре или
внизу, если наши волки тоже не войдут. Мне кажется, что для настоящего
уединения нужно все-таки вдвое меньше народу.
Ричард протянул мне руку:
— Анита, все в порядке. В этой комнате ничего не
причинит тебе вреда, если ты сама не позволишь, а ты вроде не собираешься.
Не совсем то утешительное замечание, которого я ждала, но,
наверное, правда. Я решила поверить, что правда — это хорошо, но начала
понимать, что на самом деле это не хорошо и не плохо. Правда — это просто
правда. Куда проще была жизнь, когда я верила в черно-белые абсолюты.
Я приняла его руку, и он притянул меня на кровать между
собой и Жан-Клодом. Нарцисс уже устроил спектакль для Жан-Клода, так что надо
было показать, что мы просим меня руками не трогать. Но меня все еще тревожило,
что Ричард посадил меня между ними, а не просто рядом с собой. Теплое и
пушистое ощущение от слияния меток улетучивалось слишком быстро. С магией
иногда так бывает.
На черной кровати между моими мужчинами мне было почему-то
неуютно.
— В чем дело, ma petite?Ты как-то вдруг очень сильно
напряглась.
Я приподняла брови в ответ:
— Неужели только мне одной не нравится эта комната?
— Жан-Клоду она когда-то очень понравилась, —
отозвался Нарцисс.
Я повернулась к гиенолаку, расхаживающему по комнате в
колготках.
— То есть?
Ответил Жан-Клод:
— Когда-то я поддался на нежелательные мне авансы,
поскольку мне приказали. Но эти времена прошли.
Я посмотрела на него, но он не встретился со мной взглядом.
Он смотрел только на Нарцисса, расхаживающего вокруг кровати.
— Не помню я, чтобы тебе не хотелось, — сказал
Нарцисс, прислонясь к дальнему столбу кровати.
— Давным-давно мне пришлось научиться превращать
необходимость в радость, — ответил Жан-Клод. — К тому же Николаос,
бывший Мастер Вампиров Города, послала меня к тебе. Ты ее помнишь, Нарцисс. Ее
приказы не отвергались.
Я помню свой ужас от встречи с Николаос. Ее можно было
испугаться, и очень не зря.
— Значит, я был неприятной обязанностью? — В
голосе Нарцисса прозвучала злость.
Жан-Клод покачал головой:
— Твое тело приятно, Нарцисс. А то, что ты любишь
делать со своими любовниками, если они могут это выдержать, это не...
