— Знаете, из всей меховой — или перьевой — политики
этот момент я меньше всего понимаю. Как сейчас: то, что случается с одной
группой, затрагивает и другие. Если бы вы общались, то давно знали бы, что
Генри Мак-Нейр пропал, и явно с применением силы. Тогда вы бы все
насторожились.
— Вы думаете, это предотвратило бы другие исчезновения?
— Не знаю, но могла бы быть польза. Надо было бы вести
себя осторожнее, может быть, не выходить поодиночке. Хоть свидетели были бы.
— Только после того, как захватили моих дев... людей и
вы нам помогли, Кристина пришла ко мне. Она знала, что исчезла Урса медведей. И
это Этан Мак-Нейр, а не его мать, рассказал нам об отце.
— Могу спорить, ему досталось за ослушание от матери.
— Наверное, — согласился Донован, — но вы
правы. Если бы мы, черт нас возьми, просто общались, то могли бы друг другу
лучше помочь.
— И не только в минуту опасности, — сказала я.
Он прищурился:
— Вы имеете в виду коалицию оборотней разных видов?
Я пожала плечами:
— Так далеко я не заглядываю, но почему бы и нет?
Что-то для обмена информацией. Мы имеем дело со львом, действующим в компании
змей. Почему это бандиты должны лучше уживаться друг с другом, чем мы?
— Каждый раз, когда оборотень какого-то вида заводит
разговор насчет объединения сил, он имеет в виду, что именно он будет...
вожаком стаи. Вы хотите быть Нимир-Ра для всех, Анита?
— Я не говорю о соединении власти. Такие вещи проходят
только на войне. Я просто говорю об обмене информацией, о большей взаимопомощи.
Когда ранят кого-то из волков или леопардов, у него будет место, где
отлежаться. В этом роде.
— Кто-то должен будет этим всем командовать.
Мне захотелось взять его за ворот рубашки и встряхнуть как
следует.
— Почему, Донован, почему всегда кто-то должен
командовать? Если что-то случается с кем-то из ваших лебедей, вы снимаете
трубку и звоните мне, или Этану, или Кристине. Мы звоним еще кому-то. Мы
пытаемся друг другу помогать. Нам не нужна иерархия, просто воля к
сотрудничеству.
Вид у него стал недовольный, почти подозрительный.
— Вы не хотите быть главной.
Я замотала головой:
— Донован, я тем, чем сейчас должна, командовать не
хочу. И уж ни за что на свете не хочу взваливать на себя дополнительную работу.
И тогда Мика, который стоял у стены так тихо и спокойно, что
о нем забыли, произнес:
— Донован, она предлагает тебе дружбу.
— Дружбу?
У него это слово прозвучало как совершенно незнакомое
понятие.
Мика кивнул, оттолкнулся от стены и встал со мной рядом.
— Когда у тебя неприятности и нужна помощь, ты зовешь
друзей.
Донован так нахмурился, что складки легли на его безупречной
коже:
— Оборотни даже внутри своего вида не дружат, не говоря
уже о межвидовых контактах.
— Это неверно, — возразила я. — У
Ричарда... — Я запнулась, произнеся его имя, будто это было больно — или
будто я ждала, что это будет больно. Мика тронул меня за плечо, и я прижала его
руку ладонью, придержала. И начала снова: — У Ричарда лучший друг — один из
крысолюдов Рафаэля. Моя Вивиан живет в любви со Стивеном, волком Ричарда.
— Это другое дело.
— Почему?
— Потому что у волков и крыс договор, а волков и
леопардов объединяешь ты.
Я мотнула головой:
— Это придирки, Донован. Или вы нарочно стараетесь не
понимать. Давайте согласимся просто помогать друг другу, вот и все. Никаких
задних мыслей у меня нет. Я просто стараюсь минимизировать вред.
— Да, вы не обязаны были спасать моих девушек. Это едва
не стоило вам жизни.
— А вы не обязаны были ехать со мной в лупанарий. Но
поехали. В этом и заключается сотрудничество.
Он на секунду задумался, потом кивнул:
— Согласен. Я попытаюсь и от остальных добиться
согласия. Вы правы, да, вы правы. Если бы мы просто общались, обменивались
информацией, много можно было бы предотвратить плохого.
— Вот и отлично, — сказала я, шумно выдохнув —
оказывается, я задержала дыхание. Да, мне этого хотелось. Чтобы они друг с
другом общались, друг другу помогали.
Тут кто-то тихо прокашлялся. Мы все обернулись к Джилу. Он
все еще сидел возле дивана, скорчившись — так он все это время просидел.
— У тебя есть что сказать? — поинтересовался
Донован.
— Насколько далеко заходит этот новый дух
сотрудничества? — спросил Джил. Раскосые зеленые глаза стали почти
круглыми от тревоги. Колени он прижимал к груди так сильно, что пальцы
побелели. Он был перепуган до смерти, это ощущалось как запах. И еще
примешивался какой-то незнакомый запах, от которого по шее мурашки бежали.
— В каком смысле? — не понял Донован.
— Я вообще-то спрашивал у Аниты.
Я посмотрела на Мику, потом снова на съежившегося человечка.
— Что ты хочешь знать?
— Я единственный лис-оборотень в городе. У меня нет ни
альфы, ни семьи. — Он замолчал и нервозно облизал губы.
— И?
— Насколько серьезную помощь вы собираетесь оказывать?
— А насколько серьезная помощь тебе нужна?
— Я мог бы остаться жить у вас, пока не поймают эту
тварь или кто она там?
Я почувствовала, как у меня глаза лезут на лоб. Открыла рот
— и закрыла, переглянулась с Микой. Он пожал плечами:
— Здесь тебе решать. Это твой дом.
Тоже верно. Я повернулась к Джилу.
— Я тебя совсем не знаю. Если окажется, что ты плохой
человек и из-за тебя пострадают мои люди, я тебя убью. Но если тебе
действительно нужно укрытие на несколько дней, ты можешь остаться.
Он стал еще меньше, скорчился еще сильнее:
— Я никого не буду трогать. Я просто хочу снова быть
вне опасности, вот и все.
Я посмотрела на Донована:
— Вы о нем что-нибудь знаете?
— Он боится собственной тени. Я бы не положился на его
помощь в трудной ситуации. Думаю, он бы прежде всего спасал сам себя.
Джил не стал спорить с этой оценкой — просто сидел,
скорчившись и дрожа.
— Если мы будем помогать только сильным, мы себе не
поможем, — сказала я.
— Вы возьмете его к себе, зная, что он не поможет вам в
бою, а будет спасать собственную шкуру? — спросил Донован.
Я посмотрела в эти расширенные глаза, полные ужаса, и
увидела, кроме страха, еще и мольбу. Мольбу о помощи и спасении.
