— Раз уж мы трое попали в эту неразбериху, не надо
усугублять, Ричард.
— Трое или четверо? Или уже пятеро?
Наверное, мой недоуменный вид показался совершенно искренним
— каким и был.
— Я не очень понимаю, о чем ты.
Он схватил стол и отбросил его с визгом дерева по дереву.
Натэниел остался лежать, свернувшись у моих ног, и только смотрел на Ричарда.
Пистолет мне крысолюды так и не успели отдать. Ножи я получила, но мне не
хотелось бы резать Ричарда — пока что. За такие мелочи. Бороться с ним было бы
безнадежно, так что оставался единственный вариант: сидеть спокойно и спокойным
выражением лица давать ему понять, какого дурака он из себя строит.
Он снова толкнул стол, вызвав тот же резкий визг, потом
склонился к Натэниелу и отбросил прочь его длинные волосы. Обнажив спину
Натэниела, он уставился на следы укусов.
— Это все? — спросил он свирепо, и его сила
кипящей водой дошла до моего подбородка и продолжала подниматься.
— Нет, — ответила я.
Он рванул шорты Натэниела сзади так, что все тело Натэниела
дернулось. Послышался стук об пол отлетевшей пуговицы. Ричард сдернул их вниз и
снова уставился на укусы, ведущие еще ниже.
Он наклонился к Натэниелу, не касаясь его, но нависая, и я
ощутила, как съежился Натэниел.
— Она у тебя отсосала? — прошипел Ричард. —
Она это отлично делает.
— Ричард, хватит.
— Нет, — ответил Натэниел.
— Ты так перетрусил, что я не знаю, врешь ты или нет.
Ричард схватил пригоршню волос Натэниела и дернул на себя,
отрывая юношу от моих ног. Не помню, как я вытащила нож, но он оказался у меня
в руке. Острие прижалось к шее Ричарда, и даже меня поразила быстрота этого
движения. Вряд ли его можно было заметить. Скорость, не свойственная человеку.
Все застыли.
Шанг-Да с Джемилем подались в комнату, я прижала острие
посильнее:
— Мальчики, не лезьте.
Они остановились. Я взглянула в глаза Ричарда и увидела, что
они пожелтели до волчьего янтаря.
— Отпусти его, Ричард. — Я сказала тихо, но слова
заполнили комнату.
— Ты меня за это не убьешь. — Он тоже говорил тихо
и осторожно.
— Убить не убью, но порезать очень даже могу.
— Тебе нужна моя помощь, чтобы спасти Грегори.
Я ощущала кончиком ножа, как бьется его пульс.
— Я не дам тебе бить Натэниела, чтобы спасти Грегори.
Он сильнее стиснул волосы Натэниела, и я прижала нож так,
что показалась первая капля крови.
— Ты точно так же разъярилась бы, будь на месте
Натэниела кто-нибудь другой?
— Ричард, я тебя предупреждаю единственный раз. Никогда
не трогай никого из моих людей.
— Иначе что? Ты меня убьешь? Не думаю, что пойдешь на
это.
До меня дошло, что если я не собираюсь его убивать, то угроз
у меня нет. А я действительно не собиралась его убивать. Сейчас. За это.
Я убрала нож от его шеи, и Ричард успокоился, напряжение его
оставило, но руку он держал в волосах Натэниела. Я дернулась не думая, и
достаточно быстро, чтобы располосовать ему руку от локтя вниз раньше, чем он
среагировал. Ричард отдернулся, вскочил на ноги, держась за кровоточащую руку.
Порез оказался глубже, чем я хотела нанести, потому что я поторопилась. Кровь
капала между пальцев. Джемиль и Шанг-Да вошли в комнату.
Я встала, подняв с собой Натэниела, и он подтянул шорты,
закрывая наготу.
— Ни ты, ни кто-либо из твоих волков никогда не тронете
моих леопардов, Ричард.
Джемиль помог Ричарду зажать рану полотенцем, Шанг-Да пошел
за доктором Лилиан.
— По заслугам тебе было бы, если бы я прямо сейчас
повернулся и ушел, и возись сама со своими леопардами.
— Ты бы предоставил Грегори оглохнуть на всю жизнь или
погибнуть, раз мы поссорились? Он пострадал из-за того, что ты не владеешь
собой. Или своими волками.
— Да, ты права, это моя вина.
Я только смотрела на него. Натэниел стоял со мной рядом, в
моей руке был нож.
Ричард засмеялся — скорее страдание, чем веселье, прозвучало
в этом смехе.
— Я сегодня перед всеми виноват. — Он посмотрел на
меня в ответ, и было в его лице что-то свирепое — не его зверь, а гнев,
страдание — очень похоже на душевную боль. — Я помогу тебе спасти Грегори,
потому что ты права, здесь моя вина. И это, — он поднял раненую
руку, — я тоже принимаю, потому что и здесь ты была права. Я бы никому не
дал обижать моих волков, и не имел права трогать твоих котов.
Вошла доктор Лилиан и стала выговаривать нам, как детям,
которых нельзя оставить поиграть, чтобы они не поссорились.
— Швы придется накладывать. Как вам не стыдно обоим!
Ричард смотрел поверх ее головы, пока она обрабатывала рану.
Наверное, не на меня он бросал гневные взгляды, а на Натэниела. Это была самая
настоящая ревность, которой на самом деле было здесь не место. Что ему
рассказал Жан-Клод про ardeurпро Натэниела и вообще про все, что мы делали в
Цирке? Жан-Клод не стал бы лгать, но мог что-то подчеркнуть и что-то скрыть,
если ему было нужно. Но зачем было бы ему вызывать у Ричарда ревность к
Натэниелу? Надо спросить Жан-Клода — время есть, пока Ричарду зашивают руку.
Глава 34
Жан-Клод признал только, что говорил одну лишь только
правду. Но, добавил он, если поэтому мсье Зееман возревновал к Натэниелу, это
не так уж плохо.
— Он готов делить тебя со мной, потому что должен и
будет делить тебя с Микой, потому что должен, но мы оба альфы, доминанты. А
делить подругу с кем-то вроде Натэниела — другое дело.
— Ты представил дело так, чтобы Натэниел казался более
сильной угрозой, чем на самом деле?
— Нет, ma petite,я только сообщил всю правду, ничего не
утаив. Насчет Джейсона он тоже не выразил полного восторга.
— Жан-Клод, так нельзя поступать с Ричардом. Ты его
заставишь взбеситься.
— Достаточно взбеситься, быть может, чтобы он наконец
признал, что не может жить без тебя и должен как-то примириться с нашим
триумвиратом.
— Сука ты макиавеллистическая! Ты с ним играешь, как
кошка с мышью.
— Я пытаюсь подвести его к тому, что должно быть
сделано, если мы хотим выжить. Если это макиавеллизм, значит, я макиавеллист.
— Ты ухудшаешь ситуацию.
— Я так не думаю. Мне кажется, ma petite,что ты до сих
пор не понимаешь мужчин. Многие мужчины готовы бросить женщину, если они с ней
несчастны. Но если на нее начнет претендовать другой, вот тут-то и окажется,
что прежний все еще ее хочет.
