Я высвободила руку, оставив у него на пальцах мазок крови.
Эдуард оказался сзади, помогая мне удержаться. Олаф поднес пальцы ко рту и
прижал, будто в поцелуе, но делал он то же, что делали вервольфы. Он попробовал
мою кровь, и ему понравилось.
Монстры бывают разные, и почти все они жаждут крови. Кто для
еды, кто для удовольствия, но ты в любом случае становишься трупом.
Глава 48
В машине все молчали. Олаф был поглощен своими мыслями, о
которых мне знать не хотелось. Бернардо наконец спросил:
- Куда?
- Ко мне домой, - ответил Эдуард. - Вряд ли Анита сейчас
готова ехать еще куда-нибудь.
Впервые я не стала спорить. От усталости меня подташнивало.
Если бы я нашла удобное положение, то вполне могла бы заснуть.
Мы выехали из Альбукерка и направились к дальним горам,
жизнерадостным и веселым на утреннем солнце. А я пожалела, что у меня нет темных
очков, потому что сама я не была ни жизнерадостной, ни веселой.
- Ты что-нибудь смогла узнать или напрасно пришлось так рано
покидать больницу? - спросил Эдуард.
- Узнала, что у этой твари есть имя. Супруг Красной Жены. Он
где-то прячется, откуда не может сдвинуться, то есть если мы его выследим, то
сможем убить. - И я добавила, просто на всякий случай, чтобы они знали: - Ники
говорит, его когда-то почитали как бога и он все еще себя таковым считает.
- Богом - вряд ли, - возразил Бернардо. - Я имею в виду -
настоящим богом.
- Меня не спрашивайте, - сказала я. - Я монотеистка.
- Эдуард? - обратился к нему Бернардо.
- Я никогда еще не сталкивался ни с чем по-настоящему
бессмертным. Надо только найти способ, как это убить.
Но я-то сталкивалась с существами, казавшимися бессмертными.
Если Эдуард прав, то я не знала, как их убивать. К счастью, нага был не
злодеем, а жертвой преступления, ламию же в конце концов перевербовали на нашу
сторону. Но, насколько мне известно, оба они были бессмертными. Конечно, я никогда
не совала им в штаны зажигательную гранату и не пыталась их сжечь огнеметом.
Может быть, я просто не очень старалась. Ради нас всех я надеялась, что Эдуард
прав.
Мы выехали на длинную дорогу, ведущую, как я понимала, к
дому Эдуарда. Там был обрыв круче, чем мне показалось вечером, и даже вездеходу
тут делать нечего, если он летать не умеет. За нами пристроился какой-то белый
грузовик.
- Ты их знаешь? - спросил Олаф.
- Нет, - ответил Эдуард.
Я сумела повернуться так, чтобы рассмотреть грузовик. Он не
пытался нас обогнать или еще что-нибудь сделать. Ничем особенным машина не
выдавала себя, если не считать того, что ехала по дороге к дому Эдуарда, а тот
ничего о ней не знал. Добавьте к этому профессиональную паранойю всех нас
четверых, и понятно, что в салоне возникло напряжение.
Эдуард въехал на разворот у своего дома.
- Все в дом, пока не узнаем, кто это.
Они вылезли из машины быстрее меня, но я ведь только что
сумела остановить кровь из руки. К счастью для меня, у Эдуарда была приличная
аптечка на заднем сиденье. Я наложила большую пухлую повязку, а ножны сунула в
карман.
Эдуард уже отпирал дверь, Олаф стоял за ним. Бернардо ждал
меня, будто хотел предложить мне помощь, чтобы выйти из машины, но боялся. А я
бы даже не отказалась - можете сами понять, насколько хреново мне было.
Раздался тихий и резкий звук взводимого затвора винтовки, и
все произошло одновременно. Эдуард держал в руке наведенный на звук пистолет.
Олаф вытащил пистолет, но не навел. Бернардо уже нацелился, используя дверь как
опору. Я должна признать, что пистолет я вытащила, однако навести не успела.
Еще не привыкла к новой кобуре, и поднимать полу пришлось раненой левой рукой.
Черт, торможу.
Гарольд со шрамами стоял, прислонившись к дальнему концу
дома, наставив на Эдуарда дальнобойную винтовку. Почти все его тело было скрыто
стеной дома, и винтовку он держал так, будто умеет это делать. Если бы он хотел
завалить Эдуарда, то мог бы его опередить. То, что Гарольд никого не застрелил,
значило, что им нужно что-то большее. Наверное.
- Только не паниковать, и все останутся живы-здоровы, -
предупредил Гарольд.
- Гарольд! - удивился Эдуард. - Когда это вас успели
вытащить под залог?
Он все еще глядел на Гарольда поверх ствола
"беретты". Наверняка он целился в темя - лучшее место для выстрела
наповал при том небольшом выборе, что у него был. Эдуард никогда не стрелял на
ранение.
- Арестовали только Рассела, - ответил Гарольд, устраивая
приклад у плеча поудобнее.
Упомяни о черте... Рассел вышел из-за угла позади Гарольда.
На носу у него была нашлепка из ваты, щедро прибинтованная. Я ему сломала нос.
Приятно.
- А я думала, что запугивание женщин и детей отнимает больше
времени, - сказала я, держа пистолет позади открытой двери. Не хотела никому
давать повод для стрельбы.
С другой стороны дома вышел долговязый молчаливый Тритон со
здоровенным блестящим револьвером. Держал он его двуручной хваткой и
передвигался вразножку, тоже достаточно умело. Рядом с ним шла женщина,
двигаясь как гладкая смазанная тень. Шести футов ростом. Топ открывал плечи и
руки, которые заставили бы устыдиться почти любого мужика. Только выпиравшие
груди показывали, что она без лифчика и вполне женщина.
Олаф навел пистолет на них, Бернардо пододвинулся, и женщина
обернулась к нему. Олаф следил взглядом за Тритоном, будто танцующим далекий
танец. Женщина и Бернардо вели себя более прозаично - просто стояли и смотрели
друг на друга через прицелы своего оружия.
Только Рассел продолжал идти, не вынимая пистолета. Я
попыталась навести свое оружие на него, но он не остановился, только улыбнулся
шире, и глаза у него стали еще злее, будто ему наконец-то представилась
возможность осуществить какие-то свои планы насчет меня.
- Застрелишь меня - они прикончат твоих друзей. Нашему боссу
нужна только ты. Но мы никого убивать не хотим, - сказал Гарольд торопливо,
будто хотел прояснить ситуацию. Если бы я смотрела в дуло пистолета, который
держит Эдуард, я бы тоже постаралась рассеять у всех какие бы то ни было
сомнения.
Рассел приближался ко мне, хоть я и направляла ствол ему в
грудь.
- Наш босс только хочет с ней поговорить, вот и все, -
пояснил Гарольд. - Я клянусь, что он только хочет говорить с девушкой.
Я стала отступать, держа перед собой пистолет. Рассел шел
вперед очень уверенно. И не остановится, если я не решу его застрелить. А я не
хотела открывать огонь первой. Погибнут люди, и не в моей власти решить, кто
именно.
Уже слышался хруст гравия под шинами грузовика. И
единственное, что я могла придумать, - это повернуться и побежать. Сзади
раздалось удивленное "эй!", но я уже перевалила через гребень и
спускалась по противоположному склону. Вдруг меня перестали волновать и швы,
которые могли разойтись, и моя усталость. Сердце колотилось у меня в глотке, и
чтобы идти, не падая, надо было только бежать. Ум заработал лихорадочно быстро.
Я увидела сухую промоину у подножия склона с кучкой деревьев сбоку и нырнула в
нее, тут же под ногами раздался шорох мелких камешков. Тяжело приземлившись на
четвереньки, я стала подниматься на ноги до того, как почувствовала сбегающие
по спине горячие струйки. Притаившись за деревьями, я услышала, как Рассел
сбегает по склону.
