«Но кому, черт возьми, такое могло прийти в голову?..» — начал третий.
«Замолчите!» — рявкнул Грегори.
Испуганный, с отчаянием в глазах, он поднял руку, требуя тишины.
Доктора почтительно умолкли.
«Помни, — громко произнес я, — я наблюдаю за тобой».
Все, кто был в комнате, тоже услышали мой голос и начали тревожно перешептываться.
«Просуньте сквозь него руку», — посоветовал Грегори человек в белом халате, стоявший ко мне ближе других.
Грегори не стал. Тогда молодой человек сделал шаг ко мне, и его рука легко прошла сквозь тело, не причинив вреда. Я ничего не почувствовал и просто смотрел на доктора, гадая, что испытывает он сам: возбуждение, озноб, а может, его ударило током.
Наконец он убрал руку.
«Надо связаться со службой безопасности», — сказал он, глядя мне в глаза.
Врачи вновь загалдели, перебивая друг друга и выдвигая разные версии, но все сходились в одном: кто-то создал это видение, держит его под контролем и вполне возможно…
Я не стал вслушиваться в их болтовню.
Один только Грегори хранил молчание.
Я добился цели.
Не желая выглядеть в глазах остальных полным идиотом, он старался отыскать в памяти действенное заклинание — словесное оружие против меня, но тщетно.
«В ваших отчетах я жду точных указаний, каким образом уничтожить эти кости», — холодно произнес он наконец.
«Грегори, но это же голограмма, — возразил молодой врач. — Я намерен позвонить в службу безопасности…»
«Нет, — прервал его Грегори. — Я знаю, чьих это рук дело. Все под контролем. Просто я несколько растерялся. Ничего страшного. Приступайте к работе».
Его самообладание и уверенность, с какой он отдавал приказы, были поистине царскими.
Я негромко рассмеялся и поцеловал Грегори в щеку. От неожиданности он отпрянул, но не отвернулся.
Все, кто видел это, застыли в удивлении.
Доктора окружали меня все плотнее, в своем невежестве полностью уверенные, что перед ними искусственно созданный образ. А я тем временем всматривался в их лица, находя все больше подтверждений порочности этих людей. Однако природа их порочности оставалась для меня загадкой. Каким-то образом она была связана со способностями, которыми они обладали и весьма гордились. Интересно, а чем они занимаются в свободное от изучения останков время?
Я позволил докторам внимательно рассмотреть меня, а сам, в свою очередь, вглядывался в их лица, пока не выбрал того, кто, по-моему, был у них главным — высокого тощего человека с крашеными черными волосами, из-за неестественной худобы казавшегося старше своего возраста. Этот человек явно обладал блестящим умом. Он смотрел на меня с гораздо большим подозрением, чем остальные, и одновременно внимательно следил за Грегори.
«Все это странно и необычно, — заговорил он. — Я имею в виду голограмму. А к исследованию мы приступим сегодня же вечером. Вы хотите, чтобы мы представили вам объемное изображение человека, которому принадлежали эти кости?»
«А вы сможете?» — поинтересовался я.
«Конечно», — не задумываясь кивнул он.
И вдруг, осознав, что разговаривает со мной, принялся размахивать руками. Его примеру последовали остальные. Я понял, что они пытаются отыскать и пересечь луч, создающий мое изображение.
«Это же подсудное дело!» — воскликнул его коллега, словно не желая принимать во внимание всю необычность затянувшейся шутки.
«Мы немедленно звоним в службу безопасности», — заявил молодой доктор и направился к телефону.
«Нет!» — вскричал Грегори, не сводя взгляда с костей.
«…Явно пропитано каким-то химическим составом. Мы непременно проведем анализ и выясним. Предоставим все результаты…»
Грегори повернулся ко мне. В тот момент я, кажется, понял, что это за человек.
Он умело пользуется всем, что дает судьба. Его нельзя назвать инертным или бездеятельным. Крушение планов только подстегивает его, воодушевляет, заставляет двигаться вперед. Пока что он сдерживался и выжидал. Полученный опыт делает его только хитрее и изворотливее, и он еще не раз удивит мир.
«Не будете ли вы столь любезны сообщить мне результаты исследований?» — спросил я у докторов намеренно зловещим, поистине дьявольским тоном.
Ответом мне было всеобщее замешательство.
И я исчез — мгновенно.
Тепло покинуло мое тело, а его частички, рассыпавшиеся в воздухе, были слишком мелкими, чтобы доктора могли их видеть. Но они почувствовали изменение температуры и движение воздуха и принялись в смятении оглядываться, ища, возможно, еще одну голографическую фигуру или луч, ставший причиной моего появления.
Я уяснил для себя еще одну их особенность. Эти люди полагали, что наука всесильна и с ее помощью можно объяснить абсолютно все, в том числе и феномен моего появления. Иными словами, они были материалистами, наделявшими науку поистине магическим потенциалом.
Ситуация казалась мне забавной. Любой мой поступок они посчитали бы научной загадкой, решение которой им пока недоступно. А меня создали люди, убежденные в безграничном могуществе магии, подвластном тому, кому известны нужные заклинания.
Я поднимался все выше и выше, проник сквозь потолок, миновал несколько залитых светом этажей, заполненных деловито суетившимися людьми, и наконец покинул здание. Шкатулка и прах остались далеко внизу, я больше не видел их золотого сияния.
Меня окружал свежий прохладный воздух, а вокруг простиралось ночное небо.
«Надо отыскать Рашель, — подумал я. — Испытание завершено. Теперь ты знаешь, что свободен. Он не сумеет тебя остановить. Ты волен отправляться куда захочешь».
На самом деле я мог считать испытание законченным только после того, как верну себе тело.
И тут я вспомнил о шарфе.
Пришлось вновь спуститься к зданию. Теперь я увидел и оценил его грандиозность. Сверху донизу облицованное гранитом, оно вздымалось ввысь, постепенно сужаясь, совсем как древние храмы или пирамиды. Я насчитал около пятидесяти этажей, хотя мог и ошибиться. Комната, которую я недавно покинул, находилась приблизительно на двадцать пятом этаже.
Я спускался все ниже, заглядывая в окна в поисках жилых помещений, но без конца видел только заставленные компьютерами офисы и оборудованные по последнему слову техники лаборатории, где люди с серьезными лицами внимательно изучали что-то под микроскопами, взвешивали какие-то вещества и наполняли ими бутылочки, которые затем тщательно запечатывали.
Что это, часть религиозной деятельности Грегори? Там готовят лекарства для его последователей или магическое зелье вроде сомы,
[42]
так популярной у персидских солнцепоклонников?
