Доктора слушали его спокойно, без лакейского подобострастия, не задавая лишних вопросов, а лишь время от времени делая пометки на планшетах, понимающе переглядываясь и с достоинством кивая в ответ на приказания человека, оплачивавшего их труд.
Мне отлично известна эта порода людей: современных ученых, исследователей, достаточно начитанных и поэтому отрицающих существование чего-либо сверхъестественного. Они утверждают, что мир абсолютно материален и возник либо сам по себе, либо в результате Большого взрыва, и все разговоры о призраках, магии, Боге и дьяволе бессмысленны и бесполезны. Эти люди не отличаются от природы добротой, хотя их нельзя обвинить ни в злобе, ни в жестокости. Свойственная им сухость вызвана скорее моральной деформацией.
С виду доктора казались весьма мрачными, и я, присмотревшись повнимательнее, уяснил еще кое-что: все они в прошлом были замешаны в преступлениях — возможно, в махинациях с лекарствами, — и теперь их судьба полностью зависела от Грегори Белкина. Только под его защитой они чувствовали себя спокойно.
Иными словами, это была специально подобранная Грегори команда врачей, скрывающихся от правосудия, и он использовал их в своих целях.
Я подумал, что мне повезло. Гораздо хуже, если бы Грегори отдал мои кости на исследование не этим глупцам, а настоящим магам. Впрочем, где бы он нашел настоящих магов?
Все было бы по-другому, отыщи он хасидских цадиков, которые не испытывают перед ним страха, или обратись он к буддистам либо зороастрийцам. Даже целитель-индиец, пусть и воспитанный на Западе, представлял для меня реальную опасность.
Все еще невидимый, я выпрямился и подошел вплотную к Грегори, едва не коснувшись его плеча, и явственно ощутил аромат надушенной кожи, увидел вблизи его гладкое лицо. Он продолжал разговаривать с докторами, скрывая беспокойство за напряженной и сердитой интонацией, как будто только так, крохотными порциями, вместе с потоком слов, он мог дать выход накопившейся тревоге.
Вид собственных костей не вызвал во мне эмоций. Пора было устроить какую-нибудь пакость, найти шарф и вернуться к Рашели. Теперь я окончательно убедился, что прикосновение к праху, перемещение его с места на место, так же как и любопытные взгляды докторов, никак не влияют на мое состояние.
«Наша связь разрушена окончательно?» — мысленно обратился я к своим костям, но ответа не получил.
Они лежали на столе в полном беспорядке, словно кто-то пытался наспех сложить скелет, но позолота в свете электрических ламп сияла все так же ярко. Кое-где к костям прилипли частички ткани и пепел, но было видно, что они по-прежнему крепки и навсегда останутся такими.
Неужели они по-прежнему хранят в себе мою душу, мой целем?
«Я все еще в твоей власти? Ты можешь наказать меня, повелитель?» — мысленно спросил я.
Грегори почувствовал мое присутствие и оглядел комнату, но не увидел меня. Стоявшие возле него мужчины — а их было шестеро — спросили, в чем причина его волнения.
Один из докторов дотронулся до шкатулки.
«Не прикасайся к ней!» — воскликнул Грегори.
Его испуг доставил мне истинное удовольствие.
Возможность дразнить и мучить смертных всегда наполняет меня гордостью, хотя в этом нет ничего сложного. Мне следовало сдерживать свои порывы.
Я пришел сюда подвергнуть нас обоих испытанию и не должен тратить время на игры.
«Мы будем обращаться с ними максимально бережно, — сказал один молодой доктор. — Но чтобы сделать анализ ДНК и провести радиоуглеродное датирование, необходимы соскобы».
«Вам ведь нужен полный анализ? — вступил в разговор другой врач, явно желавший получить одобрение и поддержку босса. — Вы хотите, чтобы мы вытянули из костей как можно больше сведений: пол, возраст, причину смерти — словом, все секреты, которые они хранят».
Врачи заговорили наперебой.
«…Вы будет удивлены и довольны результатами…»
«…Помните, как исследовали мумию в Манчестере?»
Грегори холодно кивал в ответ, но молчал, поскольку знал, что я где-то рядом. А я тем временем, оставаясь невидимым, полностью восстановил тело и одежду, но не обрел плотность, а потому при желании мог с легкостью пройти сквозь Грегори и сбить его с ног.
Я коснулся щеки Грегори, столь невинным жестом заставив его окаменеть от ужаса. А когда я провел рукой по его волосам, бедняга едва не задохнулся.
Ученая болтовня над моими костями не стихала.
«Размер черепа… мужчина… кости таза… возможно… вы понимаете…»
«Будьте осторожны с ними!» — неожиданно выкрикнул Грегори.
Ученые мужи вмиг умолкли.
«Я хотел сказать, обращайтесь с ними как с бесценной реликвией, — пояснил Грегори. — Вы поняли?»
«Да, сэр, конечно…»
«Понимаете, египтологи, которые делали подобную работу…»
«Не надо ничего объяснять. Меня интересуют только конкретные сведения. И держите все в тайне. У нас мало времени, джентльмены».
Интересно, что он имел в виду?
«Я не хочу заниматься болтовней в ущерб работе, — продолжал Грегори. — Так что немедленно приступайте к делу».
«Все отлично, — заверил его пожилой доктор. — Не беспокойтесь, времени хватит. К тому же я не думаю, что день или два сыграют для вас решающую роль».
«Надеюсь, вы правы, — мрачно кивнул Грегори. — Но все может пойти не так, и тогда нам грозят серьезные проблемы».
Страшась потерять расположение хозяина, врачи дружно закивали и принялись обсуждать план действий.
Я глубоко вдохнул и приказал себе стать видимым. Воздух вокруг меня всколыхнулся, послышался слабый звук. Частицы моего тела моментально собрались воедино, хотя это был лишь первый этап воплощения.
По комнате прокатилась волна всеобщего недоумения.
Доктора смущенно заозирались. Один из них наконец увидел мою прозрачную, но вполне четкую фигуру и указал на нее пальцем.
Теперь меня заметили и остальные.
Грегори резко повернулся и уставился на меня.
Я улыбнулся в ответ — злорадно, как мне показалось. Легкий и прозрачный, я плавал в воздухе, не желая опускаться на пол, да и не нуждаясь в этом. В моем тогдашнем состоянии земное притяжение не могло принудить меня встать на ноги.
Грегори смотрел на меня во все глаза и видел перед собой длинноволосого мужчину, одетого так же, как я, когда покинул его, но прозрачного, как стекло.
«Грегори, это голограмма», — сказал один из докторов.
«Только непонятно, откуда она проецируется», — добавил другой.
Они принялись озираться.
«Смотрите, наверное, изображение идет из той камеры наверху!» — воскликнул один.
«Это какой-то фокус», — пожал плечами другой.
