В маленькой чайной, построенной так, чтобы напоминать альпийские шале, за столиком ее ждала Молли; увидев подругу, она вскочила.
Тара подбежала к ней и обняла.
– О Молли, дорогая Молли, как я по тебе соскучилась!
Через несколько секунд они разомкнули объятия, немного смущенные своим проявлением чувств и улыбками других посетителей чайной.
– Не хочу сидеть на месте, – сказала Тара. – Меня чуть не разрывает от возбуждения. Пошли погуляем. Я прихватила сэндвичи и термос.
Они вышли из чайной и пошли по тропе, огибающей вершину. Среди недели на горе было мало гуляющих, и, пройдя всего сто ярдов, они оказались одни.
– Расскажи мне о моих старых подругах по «Черному шарфу», – велела Тара. – Я хочу знать обо всем, что вы делали. Как Дерек и дети? Кто сейчас работает в моей клинике? Давно ты там была? Ах, как мне всех вас не хватает!
– Спокойней, – рассмеялась Молли. – По одному вопросу за раз…
И она стала пересказывать Таре новости. На это ушло немало времени; болтая, они отыскали место для пикника и сели, свесив ноги с утеса, пили горячий кофе и крошками хлеба кормили пушистых маленьких даманов – горных кроликов, живущих в трещинах и расселинах.
Наконец запас новостей и сплетен истощился. Женщины сидели в довольном молчании. Нарушила его Тара.
– Молли, у меня опять будет ребенок.
– Ага! – засмеялась Молли. – Так вот чем ты была занята.
Она посмотрела на живот Тары.
– Ничего не заметно. Ты уверена?
– О, Молли, ради Бога. Я давно не плаксивая девственница. Поверь мне; я родила уже четверых. Конечно, уверена.
– Когда рожаем?
– В январе следующего года.
– Шаса будет доволен. Он любит детей. В сущности, если не считать денег, дети – единственное, к чему он проявляет чувства. Ты сказала ему?
Тара отрицательно покачала головой.
– Нет. Пока я сказала только тебе. Пришла к тебе первой.
– Я польщена. Желаю вам обоим счастья.
Она замолчала, заметив выражение лица Тары, и присмотрелась к ней внимательнее.
– Боюсь, для Шасы в этом будет мало радости, – негромко сказала Тара. – Это не его ребенок.
– Боже, Тара! Вот уж от тебя… – Молли замолчала и немного подумала. – Тара, дорогая, я собираюсь задать глупый вопрос. Но откуда ты знаешь, что это не Шаса постарался?
– Шаса и я… мы с ним… ну, мы с ним не были как муж и жена уже очень давно.
– Понятно. – Несмотря на дружбу, на хорошее отношение к Таре, в глазах Молли вспыхнул интерес. Это было так занимательно! – Но Тара, милая, это еще не конец света. Беги домой и спускай с Шасы штаны. Мужчины ужасные олухи, сроки для них ничего не значат, а если он начнет подсчитывать, подкупи врача: пусть скажет, что роды преждевременные.
– Нет, Молли, выслушай меня. Стоит ему увидеть младенца, и он все поймет.
– Не понимаю.
– Молли, я ношу ребенка Мозеса Гамы.
– Милостивый Христос! – прошептала Молли.
Поведение Молли показало Таре, в каком серьезном положении она очутилась.
Молли была воинствующей либералкой; для нее, как для Тары, люди не делились на белых и цветных, и все же ее ошеломила мысль, что белая женщина беременна от цветного мужчины. В их стране смешанный брак был уголовным преступлением, которое каралось тюремным заключением, но это наказание ничто по сравнению с гневом общества. Тару сразу изгонят из общества, она станет парией.
– Боже! – чуть смягчилась Молли. – Боже, Боже! Бедная Тара, какой ужас. А Мозес знает?
– Еще нет, но я надеюсь скоро увидеть его и сказать.
– Тебе, конечно, придется от него избавиться. У меня есть адрес в Лоренцо-Маркеше. Там врач-португалец. Мы посылаем к нему наших девочек из сиротского приюта. Он дорого стоит, но работает чисто и хорошо, не то что какая-нибудь грязная старуха в задней комнате, с вязальным крючком.
– Молли, как ты можешь так думать обо мне? Как ты можешь верить, что я убью собственного ребенка?
– Ты собираешься его оставить? – удивилась Молли.
– Конечно.
– Но, моя дорогая, он будет…
– Цветной, – закончила за нее Тара. – Да, вероятно, цвета кофе с молоком, курчавенький, с черными кудрями, и я буду любить его всем сердцем. Так же, как люблю его отца.
– Но я не вижу, как…
– Поэтому я и обратилась к тебе.
– Я сделаю все, что хочешь, скажи только, что.
– Найди мне цветную пару. Хороших приличных людей, лучше – у которых есть свои дети. Пусть заботятся о моем ребенке, пока я не смогу взять его к себе. Конечно, они получат столько денег, сколько понадобится, и гораздо больше…
Она замолчала и умоляюще посмотрела на Молли.
Молли с минуту думала.
– Думаю, я знаю подходящую пару. Они школьные учителя, и у них четверо своих детей, все девочки. Они сделают это для меня, но Тара, как ты собираешься скрывать это? Скоро будет заметно: с Изабеллой у тебя был такой большой живот! Шаса может не заметить, он слишком внимательно смотрит в чековую книжку, но твоя свекровь – чистой воды мегера. От нее ничего не скроешь.
– Я уже придумала, как это скрыть. Убедила Шасу, что заинтересовалась археологией, которая заменит мне политическую активность, и хочу поработать на раскопках в пещерах Сунди с американским археологом профессором Марион Херст, ты ее знаешь.
– Да, я читала две ее книги.
– Я сказала Шасе, что буду в отъезде всего два месяца, а когда уеду, буду все время откладывать возвращение. Сантэн присмотрит за детьми. Об этом я уже договорилась: она это любит, и, Господь свидетель, детям так только лучше. Она лучше меня умеет поддерживать дисциплину. К тому времени, когда моя любимая свекровь вернет их мне, они будут шелковые.
– Ты будешь скучать по ним, – сказала Молли, и Тара кивнула.
– Конечно, но ведь это только на полгода.
– Где думаешь рожать? – продолжала расспросы Молли.
– Не знаю. В обычную больницу или родильный дом я обратиться не могу. Можешь представить, что начнется, когда я предъявлю им коричневого младенца в белоснежных, только для белых, простынях в чистой больнице только для белых. Ну, у меня еще много времени, чтобы все устроить. Прежде всего надо уехать в Сунди, подальше от зловещего взгляда Сантэн Кортни-Малкомс.
– А почему Сунди, Тара? Что заставило тебя выбрать Сунди?
– Потому что я буду близко к Мозесу.
– Неужели это так важно? – Молли безжалостно смотрела на нее. – Неужели у тебя такое чувство к нему? Это не был небольшой эксперимент, легкое необычное приключение? Захотелось понять, каково быть с одним из них?
