– Ты не мог бы дать мне копии полицейских отчетов по поводу этих трех убийств?
До сих пор он тщательно изучал только документы по делу Линды Падилла и ничем другим не интересовался, поскольку официально его обвиняли только в одном преступлении.
– Зачем они тебе?
– Не знаю, может, что-нибудь придет в голову… Чем черт ни шутит, вдруг я смогу доказать, что не имел возможности совершить хотя бы одно из этих преступлений? – Он в сомнении покачал головой. – Хотя, это очень маловероятно.
Я согласился принести ему копии этих отчетов, хотя особо не надеялся на то, что он сможет вспомнить что-либо важное спустя столько времени.
Перерыв закончился, и Такер продолжил допрос своего свидетеля.
– На каком этапе лично вы приступили к расследованию?
– После того как было совершено второе убийство – госпожи Симонсон, полицию штата попросили оказать содействие. Но только после третьего убийства – женщины по имени Розалия мы возглавили поиск, и лично я был официально назначен вести расследование.
– Что именно обвиняемый сообщил вам по поводу этого убийства?
– Он сказал, что женщина была убита у себя в квартире, что у нее были отрезаны кисти рук, а также сообщил, где спрятано ее тело. Он описал конкретное место, где находится мусорный контейнер, – сказал Миллен.
– Обвиняемый объяснил вам, каким образом ему стала известна эта информация?
– Да, – кивнул Миллен, – он сказал, что убийца позвонил ему и с гордостью сообщил об этом.
– Информация подтвердилась?
– От первого и до последнего слова, – снова кивнул Миллен.
– Между прочим, были ли зафиксированы подобные убийства с того момента, как обвиняемый был взят под стражу? – спросил Такер.
– Нет.
В течение последующих трех часов Такер максимально подробно допросил Миллена по поводу его контактов с Дэниелом. При этом он особенно упирал на тот факт, что Дэниел проявлял осведомленность, и его информация всякий раз подтверждалась. К тому моменту, когда наступила моя очередь задавать вопросы, между понятиями «обвиняемый» и «убийца» уже не чувствовалось никакой разницы.
– Капитан Миллен, господин Куммингз регулярно сообщал вам информацию. – Так я начал свой допрос. – В тот момент вы верили в то, что он получал ее от преступника?
– Я был не вполне уверен в этом, – сказал Миллен. – У меня всегда были некоторые сомнения.
– Говоря о своих сомнениях, вы подразумеваете, что допускали мысль о том, что Куммингз лжет?
– Такое приходило мне в голову.
– Но если вы допускали мысль о том, что он лжет и при этом владеет столь достоверной информацией, приходило ли вам в голову, что он и есть настоящий убийца?
– Да, именно так.
– В таком случае мне потребуется ваша помощь, капитан. Сторона обвинения предоставила суду копии отчетов о ведении расследования, однако отчет о результатах наружного наблюдения по какой-то причине не был приложен. У вас не найдется лишней копии?
– О каком наблюдении вы говорите? – Миллен, судя по всему, был сбит с толку.
– О наружном наблюдении за господином Куммингзом.
– Насколько мне известно, такого наблюдения не велось.
– Вот именно. Итак, посмотрим, что получается. Вы допускали мысль о том, что господин Куммингз лжет, а значит, допускали мысль о том, что он убийца, но при этом не сочли нужным установить за ним наружное наблюдение. Вы не опасались, что он может совершить очередное убийство?
Миллен попался в мою ловушку. Скорее всего, он и не думал подозревать Дэниела до самого последнего момента, пока тот не запутался в собственной истории с мобильным телефоном. Именно по этой причине никому и в голову не приходило устанавливать за ним слежку.
– За ним не велось наблюдения, – стиснув зубы, подтвердил Миллен.
– И почему же? – спросил я. – Вы полагали, что он не представляет опасности для общества?
– Задним числом легко судить о чужих поступках и принимать правильные решения. А в тот момент мы были по горло заняты расследованием…
– Таким образом, вы не установили слежки за потенциальным преступником по той причине, что были по горло заняты расследованием его преступлений. Я правильно вас понял? Если бы вы были заняты расследованием не по горло, то добились бы большего успеха?
На этот вопрос у него не нашлось достойного ответа. Воспользовавшись его замешательством, я снова и снова продолжал повторять вопрос на разные лады, до тех пор пока Такер и Кэлвин не потребовали продолжить допрос по существу.
– Скажите, пожалуйста, какое впечатление во время вашего общения производил Куммингз? Он показался вам умным человеком?
– Пожалуй, что так, – с явной неохотой согласился он.
– Вы хорошо представляете себе его работу в качестве репортера криминальной хроники?
– Более или менее.
– В таком случае, вам не показалось странным, что во время обыска улики оказались прямо под носом у полиции?
– С некоторых пор меня уже ничто не удивляет. Если бы люди всегда руководствовались только логикой и совершали только разумные поступки, то они бы не убивали себе подобных.
– Таким образом, вы признаете, что в действиях Куммингза, или иного лица, совершившего преступление, отсутствовала логика? В противном случае, он не стал бы хранить улики там, где их легко могут обнаружить?
– В действиях серийных убийц логика вообще отсутствует.
– По-вашему, они все – самоубийцы?
– Бывает и такое.
– И все они хотят, чтобы их поймали?
– Не исключаю такой возможности.
– Капитан, вы действительно считаете, что в ту ночь в Истсайд-парке мой клиент сам себя ударил по голове?
– Да, я так считаю.
– А чем он ударил?
Миллен недовольно поморщился, хотя наверняка мог бы предвидеть подобный вопрос. Дело в том, что полиции не удалось обнаружить ни одного предмета, с помощью которого могла быть разбита голова Дэниела.
– Я не знаю. Должно быть, он успел спрятать этот предмет.
– Куда?
– Затрудняюсь сказать. Мы же не могли обыскать каждый квадратный сантиметр на территории парка.
– Но вы обыскали каждый квадратный сантиметр внутри павильона?
– Мы постарались это сделать.
– Ах, вы постарались? – Я специально сделал акцент на это слово, подчеркивая свое недоверие. – И что же? Ваши старания увенчались хоть каким-то успехом?
Он взглянул на меня с ненавистью, но быстро сумел взять себя в руки:
– Полагаю, что так.
– И не обнаружили ни одного предмета, на котором были бы следы крови господина Куммингза?
