Одна из женщин вскрикнула. Все остальные застыли молча, как на стоп-кадре, не понимая, что можно и нужно сделать.
Позже, анализируя произошедшее, Алька понял, что последний уцелевший «выдра» не стрелял. Все сделал командир – три коротенькие очереди в разные стороны. Три трупа. Только что «скорпион» висел за спиной, а теперь неуловимо для глаза оказался в руке командира. И цилиндрики гильз поблескивали под его ногами.
Увенчанное глушителем дуло «скорпиона» медленно, неторопливо повернулось в сторону парня в униформе с сорванными знаками различия. Тот стоял в нелепой позе, слегка присев, согнув ноги в коленях, словно собирался прыгнуть – а вдруг оказалось, что некуда и незачем.
Вступать в бой, исход которого сомнений не вызывал, тем более вступать в одиночестве, парень не решился. И не рискнул бежать, подставив спину под выстрелы. Пятился, выставив перед собой ладонь защитным жестом, споткнулся о кочку, упал…
Глушитель «скорпиона» слегка опустился, вновь нацелившись в голову упавшего.
У дезертира прорезался голос:
– Не надо!!! Я ведь… я ничего… это они, они все…
– Вставай. Берись за груз.
Командир говорил размеренно и холодно. И на удивление спокойно, будто и не он только что застрелил троих человек.
– Все беритесь за груз. Надо спешить.
Спорить и возражать желающих не нашлось. Все потенциальные спорщики и возражающие лежали под ногами… Лишь один из местных осторожно спросил:
– Куда тащить-то?
Седой, одышливый, он и сюда-то добрался с большим трудом, сменяясь гораздо чаще прочих носильщиков.
– На север, – коротко ответил командир.
– И далеко?
– К Усть-Кулому.
– Это ж… – начал было старик и осекся, не иначе как вспомнив, чем завершился недавний диспут.
Тяжело-тяжело вздохнул и взялся за ручку контейнера.
Алька медлил… Где находится Усть-Кулом, он понятия не имел. Но чувствовал, что пора бы ему определиться с дальнейшими действиями. На каком основании он помогает этому странному человеку? О котором знает лишь то, что ничего не знает?
До сих пор можно было считать с некоторой натяжкой, что рядовой Нарута – последний уцелевший боец роты «Гамма-7» – выполняет последний приказ командира: спасает трофеи от мятежников. А теперь? Ни в какой Усть-Кулом ему отправляться не приказывали…
– Мне нужно оружие, – сказал командиру Алька. – И поговорить с вами. Иначе я никуда не пойду.
Рисковал, конечно… Ответом вполне могла стать пуля из «скорпиона», но Алька успел сосчитать оставшихся людей и понял: даже если все они возьмутся за ношу, без подмен, все равно один контейнер придется здесь бросить. Или спрятать, или утопить в реке, не важно… Все четыре не унести. А стоит потерять еще одного носильщика – бросать придется уже ровно половину груза. Вопрос лишь в том, действительно ли так до́роги командиру преобразователи?
– Пойдем, солдат, – кивнул командир в сторону реки. – Поищем тебе оружие. И поговорим. Остальным привал три минуты.
Автомат, что характерно, он обратно за спину не повесил, шагал к берегу, держа его в руке. Намек на то, чем разговор может закончиться?
– У меня приказ: охранять трофеи, – сказал Алька на ходу. – Назовите свое имя и звание и примите командование над ротой «Гамма-7». Надо мной.
– Имя… Звание… Трофеи… – повторил командир задумчиво. – Ты не совсем понял ситуацию, солдат.
Он остановился, повернулся к Альке, встретился с ним взглядом. Глаза у командира были серо-стальные, холодные, как стылая вода или сталь клинка.
– О трофеях речь не идет, солдат. Это мои преобразователи. К здешним сепаратистским игрищам я отношения не имею. С ОКР и Россией не воюю. И не служу им. Здесь хранились мои вещи, и я их забрал.
И Алька, наконец, понял, с кем имеет дело. Побоялся поверить догадке – слишком уж все удачно складывалось – и лихорадочно пытался найти изъян в своих рассуждениях. Изъяна не было. Все непонятности становились логичными и разумными.
Командир продолжал:
– А ты, солдат… Пленным я тебя объявить не могу, коли уж не воюю. Если хочешь, считай себя интернированным.
– А если не хочу?
Сейчас он скажет: тогда, солдат, считай себя мертвецом. Или ничего не скажет, вскинет автомат неуловимым для глаза движением и…
– Ты уж определись с тем, чего хочешь, – сказал командир. – И побыстрее. Времени мало.
Прозвучало это, как завуалированное предложение некоей сделки… Алька решил: если уж рисковать, так до конца. В конце концов с лагерниками-то командир, как выяснилось, договаривался, и нарушил договор отнюдь не он. Урки в какой-то момент посчитали, что одной свободы им мало, и решили загрести все. Может быть, именно сейчас Альке выпадает редкостный шанс и глупо им не воспользоваться. Он сказал:
– Вы ведь со Станции, верно? Из «Науком»? Возьмите меня с собой! Меня и… и еще одного человека. А преобразователи я вам доставлю хоть в Усть-Кулом, хоть на полюс.
Станция… Иного объяснения происходившему Алька не мог придумать. Вертолеты… Преобразователи… И «выдры» – напялить форму с их эмблемой может любой, но попробуйте-ка имитировать боевые умения! Лишь элитным бойцам СБА такое под силу.
– А как же присяга? – поинтересовался командир.
Алька над этим простым вопросом много думал. Перспектива становиться в восемнадцать лет клятвопреступником как-то не вдохновляла. Хотя никто его желания присягать не спрашивал – вывели на плац, сунули в одну руку автомат, в другую – текст воинской клятвы: присягай, желторотый. Но все-таки…
Ответил он твердо и уверенно:
– Я присягал родину защищать. От врагов. А жителей своей страны убивать не клялся.
– Вот как… Дело твое. Однако я не со Станции. Но сотрудничаю с ними… И отвезти тебя туда смогу. Тебя и… еще одного человека.
– Отвезти – в фильтр?
– На Станцию – значит, на Станцию. Мимо всех фильтров. За помощь в доставке преобразователей. До… до того места, где они мне нужны. По рукам?
– По рукам… А оружие?
– Сам же видишь, здесь искать – только время тратить. Все обуглилось… Пошли, что-нибудь в дороге раздобудем.
– Да что же здесь так рвануло? У вас бомба на борту хранилась?
– Не у меня. Скутер под завязку был набит взрывчаткой. И пилот-камикадзе.
– Настоящий камикадзе? Как в Японии?
– Подделка… Настоящие идейными были, а эти наркотой накачаны, плюс «невынимайка» с программой самоподрыва. Их всех сегодня на берег списали, захваченные федералами дома взрывать… А этот почему-то остался. Не повезло.
Они шагали обратно, когда Алька вспомнил, что так и не узнал имени своего нового знакомого. Вспомнил и спросил.
