Хэзлтон медленно двинулся к игральному столику, не сводя глаз с Хьюстона. Тот побледнел.
— Грег, — тихо и зловеще произнес старик, — я убью вас.
— Не стоит этим заниматься, мистер Хэзлтон, — посоветовал я. — Суд разберется...
— Да вы с ума сошли! — вскричал Хьюстон. — Вы не соображаете, что говорите! Зачем мне было убивать Филиппа и Клемми?
— Из-за денег, — спокойно парировал я. — Но если с наследством, как вы утверждаете, все в порядке, то вам не о чем беспокоиться.
— Не трогал я это чертово наследство! Я же говорил вам об этом! Хотите посмотреть бухгалтерские книги? Пожалуйста!
— Не надо горячиться, Хьюстон, — произнес я. — Лейтенант Грир уже отдал соответствующие распоряжения.
— Вы можете пригласить любых экспертов! Пусть они произведут... — он осекся и посмотрел на меня. — Что вы сказали?
— По запросу лейтенанта Грира нью-йоркская полиция сейчас как раз и проверяет положение дел с наследством.
В рыбьих глазах Хьюстона мелькнуло отчаяние. Он схватил колоду карт и принялся вертеть ее в руках.
— Боже... — пробормотал он. — Боже мой...
По лицу Сильвии Вест потекли слезы.
— Мистер Хэзлтон, — произнес я, — настало время звонить в полицию.
— Бойд, извините меня, — пробормотал он. — Я был не прав по отношению к вам. Вы с самого начала верили в моих дочерей больше, чем я. Я так жестоко поплатился за свою подозрительность!
— Не надо расстраиваться, мистер Хэзлтон. Вы оба с Мартой ошибались друг в друге. Когда она узнает правду, она вас поймет. И простит.
— Тогда, быть может, я позвоню лейтенанту Гриру? — спросил он меня.
— Конечно. А я поищу Марту. — Я направился к выходу, но на полпути остановился и повернулся к Хьюстону. — Не советую вам даже пытаться бежать — ферма окружена полицейскими.
Конечно, я соврал, но то была ложь во благо. Однако Хьюстон, похоже, и не думал бежать. Его руки бесцельно теребили колоду карт, лицо побелело, глаза бессмысленно смотрели в потолок. Он был раздавлен и уничтожен...
* * *
Марты нигде не было. Я обшарил весь дом, потом вышел через заднюю дверь и стал звать.
Все пространство вокруг было залито лунным светом. Стояла удивительная тишина. Если бы Марта была поблизости, она бы обязательно меня услышала. И если бы смогла, откликнулась...
Внезапно меня цепко охватил страх. Ведь Сильвия и Пете работали в паре. Кто-то из них переместил Дуксвиля, чтобы ввести полицию в заблуждение. Но именно Пете придумал историю с наездом на Толвара. Вне всякого сомнения, Пете был замешан в убийствах. Если Марта все ему высказала, он мог решиться на что угодно.
Я подумал, что Марту следует искать либо в амбаре, либо у пруда. Ведь она вполне могла побежать к воде, зная, что там нашли ее сестру. Возможно, Пете уже убил ее.
Я неслышно подкрался к амбару. Его дверь была приоткрыта, и я скользнул вовнутрь, одновременно доставая магнум. Я замер, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Потом я медленно двинулся вперед, стараясь ступать бесшумно. Обошел трактор, механический плуг и, никого не обнаружив, решил податься к пруду. Я уже повернулся было к выходу, как внезапно замер, услышав чей-то животный, похотливый смех.
Я затаил дыхание. Откуда-то сверху до моего слуха донесся слабый шум. Сеновал! Я быстро подошел к лестнице и, осторожно ставя на ступеньки ноги, стал подниматься. Достигнув верха, я просунул голову в дыру.
Спиной ко мне стоял на четвереньках Пете. Лунный свет, пробиваясь сквозь щели, высвечивал лежащую на сене Марту. Закрыв руками лицо, она тихо стонала. Ее блузка была разорвана, и небольшие упругие груди беспомощно торчали в разные стороны.
Издав какое-то хрюканье, Пете склонился еще больше и стал яростно рвать пояс брюк Марты. Вскрикнув, Марта дернулась, приподнялась и, внезапно увидев меня, изумленно расширила глаза.
— Дэнни? — неуверенно прошептала она, словно не веря в мою реальность.
Ее глаза еще больше расширились, и она крикнула:
— Дэнни! На помощь...
— Замри, Пете! — громко произнес я. — Если шевельнешься, получишь снаряд в задницу!
Пете отреагировал мгновенно — его правый сапог с силой врезался мне в лицо.
Отшатнувшись, я загромыхал вниз по лестнице, выронив свой магнум. Удар о землю был настолько силен, что из моих легких в один миг улетучился весь воздух. Я лежал совершенно неподвижно, не в силах сделать хотя бы маленький вдох. В голове пронеслась ужасная мысль, что я сломал позвоночник.
— А-а, сволочь! — послышался сверху торжествующе-злобный голос Пете. — Допрыгался!
Потом, словно выстрел, раздался звук сильной пощечины. Марта вскрикнула.
Я беспомощно наблюдал, как Пете неторопливо спускается по лестнице. Оказавшись на земле, он склонился и посмотрел мне в лицо.
— Больно, приятель? — поинтересовался он, зловеще ухмыляясь. — Да ты никак свернул себе шею? — Он врезал мне сапогом по ребрам. — Ну, тогда отдохни, мне тут делать больше нечего. — Он снова ударил.
Возможно, благодаря его ударам, мои легкие пришли в движение. Я вдохнул воздух и пошевелился. Пете вновь ударил, но я успел перехватить его ногу и с силой ее дернуть. Пете рухнул на меня, и мы покатились по земле.
Первым на ноги вскочил Пете.
— Что ж, приятель, ты долго ждал, — процедил он. — Мне такая игра очень нравится.
С трудом поднявшись, я перевел дух. Пете, покачиваясь на носках, медленно приближался. Начался второй раунд.
Я понял, что в честном боксерском поединке мне не выстоять. Единственное, что мне оставалось, это застать спортсмена врасплох и применить какой-нибудь запрещенный прием. Сделав обманное движение, будто собираясь провести прямой в челюсть, я носком ботинка врезал Пете в точку как раз под правой коленкой. Вскрикнув от боли, Пете все же успел провести прямой удар, разбив мне нижнюю губу.
Забыв про губу, я стал теснить прихрамывающего, но все еще весьма верткого Пете к стенке амбара. Перехватив руку Пете, я постарался ударить его головой о стену, но получил такой апперкот левой, что все звезды ночного неба разом вспыхнули перед моими глазами. Меня отбросило, и я упал.
— Дэнни!
Пошатываясь, я приподнялся, с трудом встал на ноги и увидел перед собой силуэт Марты.
— Дэнни! — позвала она. — Я нашла ваш револьвер! Вот он! Я убью этого гада!
— Не надо, — прохрипел я, выплюнув соленую слюну. — Кажется, я начинаю входить во вкус.
Я медленно двинулся к Пете. Он все так же стоял у стены, опираясь на нее спиной и сохраняя равновесие на одной ноге. Я понял, что перевес сил теперь на моей стороне.
